– Проходи первым.
Парень молча подчинился и медленно пошёл вперёд, стараясь освещать мне дорогу. Круглый зал, в который мы зашли, был не меньше десяти метров в диаметре и четырёх метров в высоту, и каждый шаг отдавался гулким эхом. А в его центре находилась конструкция, больше всего напоминающая древнюю цирковую арену: круглая площадка, обнесённая невысоким барьером, в центре которой находилась квадратная каменная тумба. На ней и лежало сильно изуродованное тело мужчины в изорванных, окровавленных обрывках белого плаща. Взяв у Харгена факел, я перешагнул через каменный барьер и, стараясь не дышать, подошёл к тумбе, вглядевшись в лицо покойника. И правда похож на телохранителя Надайла, наверное, его родной брат. Запах выворачивал наизнанку, но я провёл факелом над телом, бегло осмотрев раны. У тела отсутствовала левая рука до локтя и была будто вырвана передняя часть грудной клетки, обнажая внутренности. И он ещё был жив, когда Харген бегал в город за помощью? А это что такое?
Внезапно по залу разнеслось эхо топота, а я, отпрыгнув от тумбы, успел только расстегнуть плащ и коснуться рукояти пистолета, когда по ушам ударил звук грохнувшей двери. Бездна! Серьёзно?! Я попался так по-дурацки?! Стараясь унять бешено застучавшее сердце, я переступил барьер арены и шагнул к двери, и тут в ногу, чуть выше ботинка, что-то вцепилось. Не сдержавшись, я выкрикнул проклятие и опустил факел вниз, с удивлением и отвращением уставившись на костяной остов… кошки? Схватив скелет за шейные позвонки, я отодрал его от ноги, и вытянув руку, постарался рассмотреть.
Бывшая прежде скелетом, сейчас эта конструкция напоминала результат попыток ребёнка слепить из скульптурной глины что-то похожее на живое существо. Сильно бугристый череп и будто вмятые внутрь кости глазниц, а вместо рёбер небольшой костяной бочонок. На лапах отсутствовали некоторые пальцы, а на уцелевших были непропорционально большие и уродливые когти. Как только я приблизил к этому факел, тварь попыталась дотянуться до руки когтями и, недолго думая, я с размаху ударил ею о каменный барьер. Хрустнуло, а костные осколки дробью разлетелись вокруг. Изломанная тварь, лишившаяся всех конечностей, продолжала извиваться в моей руке, беззвучно раззевая челюсти.
За дверью горестно застонал Харген, а я, заметив на зубах твари что-то тёмное, снова приблизил к ней факел. Моя кровь? Да нет, не похоже. Я не чувствую влаги на месте укуса и ниже, а на штанине не проступают следы крови. Кажется, защитный комбинезон выдержал это испытание.
Перехватив изуродованное создание, тремя ударами я разбил костяной бочонок, из которого хлынула жидкость, разлив вокруг уже знакомый едкий запах. Так пахла жидкость из поклажи Надайла. Получается, эта жидкость нужна для хранения сердец в цилиндрах? Тварь затихла, а я, сообразив, что она может быть не одна, быстро огляделся, насколько позволял пляшущий свет.
– Хар, простите, но я не могу дать вам уйти отсюда, – подал из-за двери голос Харген.
– Ты убил своего учителя и почувствовал себя выше гор, щенок? – кажется, теперь я по-настоящему начинаю ненавидеть этого неудачника.
– Я его не убивал! То есть, я бы не убил его, если у него были бы шансы выжить… Он не мог восстановиться, но и не мог умереть из-за наполнявшей его силы Владыки! Он мучился несколько дней! А всё из-за слизи этих тварей! – выкрикнул давшим петуха голосом Харген. Чуть успокоившись, он продолжил. – Эта слизь, она не даёт пользоваться силой нашего Владыки. Я смазал ей зубы Кары, хар, поэтому вы не можете сейчас ничего сделать. Иначе бы уже вырвали эту дверь, как бумажную, верно?
