Игры на воздухе - страница 18
И голос твой счастливый?
* * *
Постепенно идёт на убыль
Всё, что вспыхнуло и пылало,
И останется грубый уголь:
Вместо рощицы – тень провала,
Вместо пажитей – пепелище,
Вместо пламени – стужа в пальцах.
Вот и слов, посуди, не сыщешь,
Как ни сетуй, кому ни жалься.
С чем пребудем, скажи на милость,
Чем искупится тороватость?
И во всём – Его терпеливость…
И на всём – моя виноватость…
* * *
Прохладных слов подсушенная корочка,
Нечаянные редкие касания…
Косым крюком стреноженная форточка…
И рвётся, и срывается дыхание.
Какой обидою искупишь волны нежности,
Каким отчаяньем прольётся неизбывное?
От безысходности до неизбежности
На самом деле – ниточка пунктирная.
И я твержу, не ведая усталости,
Утрат страшась болезненно, до трепета:
С чем жить останешься, – когда б не эти малости,
И с чем уйдёшь, – когда б не щедрость эта?..
* * *
Оледенелые окраины —
Ещё немного – скроет снегом,
Дома стоят, как будто впаяны,
Вздымаясь в сумерках ковчегом.
Два-три пустяшных замечания,
Ладошка, с обшлага скользнувшая, —
Слагают ритуал прощания,
Отточенный до равнодушия.
И вдруг за фразами избитыми
Пойму, что многое потеряно —
Когда за стёклами размытыми
Ты мне рукой махнёшь рассеянно…
* * *
Эту осень, налитую всклянь,
Не унять и с ресниц не смахнуть.
Истекает на пёструю ткань
Невозможная ртутная муть.
Вместо горечи поздних плодов —
Осторожная ломкая грусть,
Виноватая скаредность слов,
Простодушная тяга вернуть
Невозвратного зыбкую гладь,
Невозможного хлынувший зной…
Так и с нежностью не совладать,
Как с тяжёлой высокой волной
* * *
Чего страшимся? – бабочки, влетевшей
На оловянный проблеск ночника.
Чем ниже мгла – тем страх ночной успешней
И холодней нетвёрдая рука.
С какой тоской колеблется по стенам
Живая тень, срисовывая вточь
Подробности печальной перемены,
Безжалостно выплёскивая в ночь!
На свет летит и пламени боится,
И мечется, как бабочка, душа.
Кого обидела (вернее – чем блазнится?)?
Не распознать, дурна иль хороша.
«Над каналом, подёрнутым ряской…»
Над каналом, подёрнутым ряской,
Седловиной холодных холмов
Проплывают дымы и повязкой
Зависают на фоне стволов.
Словно в фотографическом зале
Развернули пейзаж на стене
С неумелым ледком на канале
И дворцовым крыльцом в глубине.
Поспешим-ка наверх, – за скамейкой,
Утопающей в листья на треть,
Помаячу и я перед «лейкой»,
В объектив не стараясь смотреть.
Ну так что, молодой наппельбаум,
Что ты медлишь, мурлыча под нос
Немудрёное «O, Tannen baum»? —
Или видишь в визир перекос?
Может быть, ты затеял напрасно, —
Свет не тот и пейзаж не совсем?
Или просто за дымкой – не ясно,
Стою, нет ли задуманных тем?
Не терзайся, свинти объективы,
Ты же знаешь не хуже других,
Что извивы судьбы – прихотливы,
И не мы отвечаем за них.
Вот поднимется ветер над нами
И обрывки листвы заметёт,
На канале вода бурунами
Зацветёт…
«Горбатый мостик над оврагом…»
Горбатый мостик над оврагом,
Коробка спичек на перилах.
Давай примериваться шагом
К погоде, к осени, —
«Не в силах…»
И обернулась. Я увидел
Едва порхнувшее дыханье,
Соломинку на светлом твиде,
Вглубь отодвинутое зданье.
На цоколе литой ограды
Травы отчётливые тени…
«Ещё грустны, уже – не рады,
А попросту – давно не с теми…»
Узнать бы, где порастеряли…
А ты окидываешь взглядом
Близпролегающие дали
С огромным небом над горсадом.
Рукой скользнула по привычке,
Соломинку смахнув.
Ну что же,
Оставим на перилах спички…
«Пойдём, пожалуй, – дождь, похоже…»
«Эта осень приносит опять…»
П. Дегтярёву
Эта осень приносит опять
Похожие книги
В настоящем издании под одной обложкой собраны книги, написанные и изданные в прежние годы, снабжённые авторским комментарием.
Тишина и размеренный порядок провинциального города – это как раз то, что нужно для безмятежного счастья. Но оно заканчивается, когда начинаешь понимать, что скрывается под покровом покоя. Там бушует буря страстей и рыскают хищные серые создания. Можно ли противостоять дикой стае? Получится ли сберечь свою любовь? На эти вопросы очень трудно найти ответ, и постоянно мучает сомнение. Когда звенит старинный колокол, то падает завеса тайны. Как толь
Все знают: не только перед дальней дорогой, перед любым серьезным начинанием нужно обязательно присесть, хотя бы ненадолго. Так уж повелось испокон веков. Так поступали наши деды, и их деды, и их прадеды, и даже знаменитые древние герои не чурались этого обычая. Чуть что – собирались вместе и садились за круглый стол легендарные рыцари короля Артура. Не меньше них блюли традицию былинные богатыри, допущенные к пиршественному столу киевского князя