Сердце от страха замерло. Я взглянула на Виктора. Он продолжал смотреть на мужчину, тот, глядя на Рауха, показывал ему ладонь. Они общались.
Я схватилась за пояс, и вытащив бластер, направила в голову псионику, стоящему напротив меня. Виктор неспешно повернулся ко мне.
— У нас пять минут, — спокойно сказал он. — Я должен рассказать кто ты есть на самом деле. Не бойся, я тебе не враг.
— Это твой сообщник? — мотнула я головой в сторону здания напротив.
— Да и ты никому ничего не расскажешь о нём.
— На меня твои внушения не действуют!
— Я знаю. Я сейчас тебе ничего не внушаю. После того, что я тебе расскажу, ты сама не захочешь его сдавать.
В дверь заколотили.
— Елена, отзовитесь! У вас всё нормально? — кричал какой-то мужчина.
Сердце заколотилось в такт ударам — быстро и беспорядочно. Что Раух хочет рассказать? На самом деле у меня к нему много вопросов, но под камерами их задавать опасно.
— Скажи что всё в порядке, — мягко попросил псионик. — Я тебя не собираюсь трогать. Нам нужно поговорить о твоих снах и пси-способностях. Времени мало. Поторопись иначе я не успею ответить на все твои вопросы.
Дыхание сбилось. Он действительно знает.
— Если что-то пойдёт не так. Я тебя убью, — сказала я, всё ещё держа бластер у головы Рауха.
— Идёт.
— Елена! — крикнули за дверью.
— Всё в порядке, — ответила я. — Виктор Раух ведёт себя благоразумно. Дверь выламывать не нужно. Мы дождёмся, пока починят систему, — сказала я, не сводя взгляда с Виктора.
— Назовите кодовое слово, — попросил мужчина.
— Пси-корпус в огне.
— Вас понял. Но если что мы рядом.
Плечи Виктора расслабились, взгляд его потеплел.
— Что вы знаете обо мне? — спросила я, раз уж времени у нас не так много.
— В три года тебя нашли на дороге между Джане и деревней Слим, — быстро начал Раух. — Память о родственниках была полностью стёрта. Ты не знала, как очутилась здесь и забыла своё имя. Выросла в интернате, но когда тебе было четырнадцать попала в приёмную семью. Там не прижилась и вернулась в интернат…
— Хватит! — оборвала я Виктора. — Расскажите то, что я про себя не знаю.
— Убери пушку. Нервирует.
Нет! Когда человек нервничает, допускает ошибки. Пусть Раух проколется и расскажет то, что даже не хотел. Я молчала и продолжала буравить его взглядом. Рука с бластером не дрогнула.
— Твои родители были моими друзьями, — сказал Виктор. — Я пришёл, чтобы спасти тебя. Ведь скоро и ты станешь псиоником. Придётся жить по другим правилам.
— Я не псионик! Я антипсионик!
— Твои родители отдали последние силы, чтобы поставить тебе ментальные щиты, через которые никто не может пробиться. Не веришь мне, сходи в кафе “Сиреневые сны”, там тебя никто не станет обманывать.
— Что значит последние силы?
— Они были революционерами, — спокойно сказал Виктор, смотря на меня открытым взглядом.
— Есть доказательства? — голос дрогнул.
Раух может и соврать. Пусть докажет свои слова.
— Не такими, как Асти, — продолжил он, не обращая внимания на мои вопросы. — Твои родители хотели изменить мир. Помочь псионикам жить полноценной жизнью, но не с помощью переворота, а с помощью постепенной перестройки общества. Они нашли информацию, которая должна была изменить всё, но правительство их обнаружило и уничтожило.
— Это не правда! — выплюнула я.
Я ничего не знаю про своих родителей и Раух может наплести про них что угодно.
— Если это не правда, то почему ты до сих пор не выстрелила? — шепотом спросил Виктор, берясь за бластер рукой и отведя его в сторону.
