Несколько наиболее любопытных, видя, что ничего страшного не происходит, уже толпились около сбитой машины пришельцев, но ближе, чем метров на десять никто не рисковал подходить.
– Слушай, – сказал Александру везде следовавший за ним Пётр, – надо приказать, чтобы никто туда не лазил. Специалистов с завода я подключу, но что бы пока не ломали и не растаскивали.
– Это верно, – согласился майор.
Вместе с Черноскутовым он организовал оставшихся солдат и трёх бывших охранников лагеря для оцепления территории вокруг сбитой «конфетницы». Домашников снова напомнил про возможных микробов.
– Конечно, если мы поймали какую-нибудь заразу, так уже поймали, но проверить надо, есть ли там вообще что-то. Вдруг, всё-таки, есть. Бактерии и вирусы иного мира могут быть хуже радиации, хотя и не обязательно.
Гончаров пожал плечами:
– Ты прав, чужих эпидемий нам не хватало! Но что же делать сейчас? Если что-то попало, то мы на себе эту дрянь уже растаскиваем. А у нас же ни средств специальных, ни специалистов нет! Что можешь предложить?
Домашников развёл руками:
– Что тут предложишь? Специалистов найти трудно, но ведь в этой части города раньше имелся даже микробиологический НИИ.
– Ха, когда он был, и что от него осталось! – возразил Гончаров. – Правда, я знаю, что кое-какое оборудование могло сохраниться.
– Ну хоть врачей найти – пусть хоть простейшие анализы сделают.
– Попробуем, конечно, – согласился майор.
Сам он в этот момент больше думал о второй чёрной машине, скрывшейся за лесом.
Черноскутов начал отговаривать майора от попытки преследования, но Гончаров считал, что чем скорее они узнают, улетел ли второй аппарат далеко, или упал где-то поблизости, тем спокойнее будет жить.
Ехать с Гончаровым, кроме пары солдат, взятых из оцепления, вызвался Фёдор, и естественно, Домашников. Даже Семён Ефимович порывался залезть в БТР, но майор был категорически против и оставил его в лагере.
Солдатам, которые сели в машину, Гончаров приказал собрать как можно больше сухих тряпок или любого иного изолирующего материала, чтобы обмотать поручни, за которые нужно было держаться. Это, по его мнению, хоть как-то могло защитить экипаж от поражающего действия электрического оружия пришельцев.
За руль майор посадил Фёдора, а сам устроился на месте командира. На краю леса по линии движения аппарата, они увидели несколько сломанных молодых деревьев.
– Такое впечатление, – сказал Пётр, стоя согнувшись за спиной Гончарова и с трудом сохраняя равновесие в болтающемся на кочках БТР, – что этот аппарат тоже подбит.
– Вполне возможно, – согласился майор, – я его зацепил последней очередью.
Они проехали поле, на котором в паре мест виднелась свежая взрытая земля, а рядом смятые кусты, словно низколетящая машина периодически кренилась к самой поверхности. Это и позволяло легко проследить курс чужака.
Бронетранспортёр выехал к старой дороге, проложенной задолго до Катастрофы к заброшенным теперь садовым участкам. Кусок явно недавно поваленного забора подсказал, что они на правильном пути.
– Так сейчас ведь скоро Арка будет, – со знанием дела сказал один из солдат, уважительно произнося слово «арка».
Гончаров повернулся к парню:
– А ты откуда знаешь?
– Я уже всё видел. Тут посёлок, и одна Арка как раз возле него находится.
Так оно и оказалось. Арка стояла недалеко от просёлочной дороги, которая вела к одному из отделений НИИ сельского хозяйства, располагавшемуся неподалёку. И до катаклизма четырёхлетней давности это место было нежилым, а сейчас и подавно, но в самом посёлке Рудный пока кое-кто обитал. Черноскутов описал всю конструкцию довольно точно: серая чуть с желтизной тускло блестящая труба выходила из земли и в землю же уходила, образуя на небольшом лужку приплюснутый полукруг.
