Игры в апокалипсис - страница 23

– Что именно? – поторопился уточнить потенциальный приемный отец.

– У вас будет хорошая просторная четырехкомнатная квартира в центре Воронежа, – задумчиво произнес Яков Захарович.

Ульянов опять задумался. До сих пор он с супругой живет в общежитии, хотя и в отдельной комнате. О своей квартире, тем более, такой большой, он даже боялся мечтать. Да и переезд в чужой город его совершенно не пугал. Так будет даже лучше: там, где их никто не знает, не станут и задавать неудобных вопросов о сыне. И все-таки Илья Федорович колебался: он не знал, какую цену назначит неожиданно объявившийся благодетель за «райскую жизнь»?

– Если я откажусь, вы, конечно, найдете более сговорчивого человека, – сказал, наконец, он. – Но, как я понимаю, это потребует времени, которого у вас, видимо, нет. Ведь вам нужен будет Ульянов, да еще и бездетный, правильно, – обратился он к собеседнику.

Тот молча кивнул, а Ульянов продолжил:

– С другой стороны, мне нет резона отвергать ваше поистине царское предложение. Я соглашусь, только скажите честно, чем мы будем платить за такое счастье?

– Ну что ж, я был готов к вашему вполне справедливому желанию знать все, – как бы еще раздумывая, давать ответ или нет, проговорил Яков Захарович. – Каждый день с пяти до шести вечера ребенок должен будет оставаться один в своей комнате. Вы заходить туда не должны. И время от времени вас будет посещать телевидение и снимать то, что скажет ваш приемный сын. Это все, больше никаких услуг от вас мы требовать не будем.

– Я согласен, – сразу же выпалил Илья Федорович. Видимо, его такие условия вполне устраивали. – Думаю, что и со стороны супруги возражений не будет.

– Ну, вот и прекрасно, – благодушно произнес собеседник. – В ближайшее время мы вас обо всем известим.

Полина очнулась на своей кровати в детдоме. Рядом с ней на коленях стоял Володя. Он гладил сестру по голове и ждал ее пробуждения.

В первые минуты девочка не хотела верить в то, что она увидела. «Это просто сон, страшный сон, – мысленно успокаивала себя она. – Сейчас открою глаза и окажусь в нашей квартире с мамой, бабушкой и Володей.

Но сделать это она боялась, понимая, что ужас, обрушившийся на ее семью, никуда не делся, он останется на всю жизнь.

«Что я скажу Володе? – думала Полина, чувствуя ласковые прикосновения брата к волосам. – Он еще такой маленький! А если ему уже рассказали? К тому же мама учила всегда говорить только правду, какой бы горькой она не была. Ведь рано или поздно все равно выяснится, что мама и бабушка погибли».

Приняв решение, девочка открыла глаза, увидела детдомовскую комнату, что лишило ее последней, пусть призрачной надежды на возвращение к прежней жизни, посмотрела на примостившегося рядом брата и, как умудренная опытом женщина, ласково и в то же время твердо произнесла:

– Вовочка, мы с тобой остались одни. Мамы с бабушкой нет. Я буду о тебе заботиться, и мы не пропадем!

Брат внимательно посмотрел на нее и, не отнимая руки от ее головы, возразил:

– Полечка, это не так! Мама жива, поверь мне, и мы ее найдем!

Девочка опустила с кровати ноги, посадила брата на колени и не по-детски мудро согласилась с ним:

– Хорошо, милый! Мы будем искать! Хоть всю жизнь!

Дни потекли уныло и однообразно, хотя нельзя было сказать, что в детдоме царила скука. Наоборот, воспитательница старалась занять опечаленных горем детей, втягивая их в игры, читая книги и рассказывая занимательные истории. Однако ей так и не удалось добиться хотя бы проблеска улыбки на ребячьих лицах. Володя усердно посещал шахматный кружок, но не выражал никаких эмоций по поводу своей игры, которую он быстро освоил и уже пару раз сыграл вничью со старшими ребятами.