– Итак, начнём. Назовите ваше имя и возраст.
– Давыдов Александр. Двадцать шесть лет.
– Где вы работаете?
– Банковский служащий, работаю с ценными бумагами.
– Какой у вас цвет волос?
– У меня… я шатен.
– Цвет глаз?
– Серые.
– Расскажите о ваших увлечениях. Чему вы посвящаете свободное от работы время, где, скажем, проводите отпуск?
– Зимой выезжаю за город покататься на лыжах, летом – велосипед. Предпочитаю проводить время активно.
– Ваш размер обуви?
– Двадцать седьмой.
– Вы женаты?
– Нет.
– Употребляете наркотики или сильнодействующие лекарственные препараты?
– Нет.
– Ваше отношение к алкоголю?
– Могу позволить себе немного по праздникам, бывает, захожу в бар попить пива.
– Ваши предпочтения в литературе и кино?
– Из книг в основном детективы, кино – комедии.
– В вашем роду или у вас самого были заболевания нервной системы или психические расстройства?
– Нет, не слышал ни о чём подобном.
– Помните ли вы, когда начались эти сны? Что, по вашему мнению, могло стать причиной их появления? Или всё это произошло без видимых причин?
– Мне было около пятнадцати, когда начались сны, – Александр замолчал, задумавшись, затем продолжил, но голос его изменился, стал глухим. – Не знаю, было ли это причиной, или просто совпадение, но сны начались после… У меня был школьный товарищ. Хороший товарищ. Вместе гуляли, ходили к подружкам. Любили в парке по штольням гулять. Знаете наверное – внизу в откосе, видимо, для водоотведения сделаны, чтобы не было оползней. Ну и как-то раз забрались в одну ещё с парой мальчишек, дошли до развилки. Не знаю, что на него нашло, все пошли налево, а он вдруг направо рванул. Ничего страшного, конечно. Лабиринтов там нет, бетонные подпорки стоят – разве что руку между ними просунешь. Вот только он пропал. Сначала мы сами, потом спасатели прошли по его следам. Они вели вглубь штольни и заканчивались там же, где заканчивался коридор. И никаких обратных следов, ничего, что позволило бы понять, куда он подевался. И в ту же ночь мне приснился сон.
– И в этих снах, наверное, являлся друг или кто-то в его образе?
– Нет, за все эти годы он мне ни разу не приснился. Я вижу совершенно других людей, другой мир.
– И всё же, можно сказать однозначно – была ли эта трагедия причиной появления снов или нет? Никогда всерьёз не задумывались?
– Мне кажется, нет.
– Ну, для начала, пожалуй хватит, – Стрижевский остановил запись. – Анечка, теперь твоя очередь.
Девушка открыла небольшой пластиковый портфель для документов и, достав из него несколько скреплённых степлером листов бумаги, протянула их Александру.
– Здесь вопросы, для каждого есть варианты ответов. И огромная просьба – читайте внимательно, не торопитесь.
– А это обязательно? – Давыдов бегло просмотрел листы бумаги с едва ли не сотней вопросов и скорчил кислую мину. – Это же всё так… субъективно.
– Обязательно, – Анна ответила ехидной улыбкой и протянула ему карандаш с полустёртым ластиком на конце. – И не спешите. Один у нас как-то поспешил, понаставил крестиков где попало, так чуть на принудительное лечение не попал.
– Дорогуша, – засмеялся Русаков. – Не пугайте бедного юношу. Пусть спокойно отвечает на вопросы, а мы пока устроим кофе-брейк.
На ответы ушло больше часа. Александр решил ответить на всё добросовестно, хотя и было огромное желание заполнить анкету наугад. Но, в конце концов всё это нужно ему самому, и не в его компетенции ставить под сомнение применяемые методы. Аня, всё-таки, сжалилась над ним и принесла большую чашку ароматного кофе со сливками и сахаром, и даже присела рядом, подглядывая через плечо за тем, как кончик карандаша неспешно путешествует от одного напечатанного на бумаге квадратика к другому. Будь на её месте любой из докторов-мужчин, Александру точно не понравилась бы такая бесцеремонность. Но от её общества отказываться вовсе не хотелось.
