Тут дверь комнаты приоткрылась и на пороге, с бутылкой пива в руках, появился Ваня. Присев на корточки рядом с Невской, он усмехнулся и протянул ей бутылку:
– Давай, алкашка моя.
– Убери, – сквозь зубы прошептала девушка.
К горлу вновь подкатило вчерашнее, и она вновь подбежала к окну. А потом, вновь улёгшись на диване, жалобно посмотрела на Перцева:
– Вань… Мне так плохо…
– Зато вчера было хорошо. Я же ведь предупреждал – не пей столько! Плохо будет! На, пива выпей.
– Лучше воды…
– Говорю тебе, пива выпей, легче станет! Давай!
С неохотой взяв бутылку, Аня сделала несколько глотков мерзкого, по её мнению, напитка, и поморщилась:
– Гадость!
– Во! Зато сразу легче стало!
– Вань, когда я так успела? Вроде себя контролировала…
– Ага. Особенно, когда допивала вторую бутылку текилы!
– А что это?
– Это разновидность водки, чудо. Мексиканская какая-то…
– Господи, как мне плохо! – Аня свернулась калачиком и повернулась к стене.
А потом резко развернулась и посмотрела на комнату:
– Я у тебя что ли?
– Ага. Дежа-вю, не правда ли? Только кто-то поменялся с кем-то местами, – Ваня усмехнулся и открыл учебник по химии. – Натрий о аш образует раствор…
– Вань, не надо! – буквально взмолилась девушка. – Принеси попить, пожалуйста!
– Ага. А мне читала часа четыре эту химию!
– Ну прости, я дура! Принеси воды, умоляю!
– Ладно, ты и так пострадала, – и Перцев вышел из комнаты.
Тут Аню буквально распёрло в туалет. Больше она никогда не будет пить! Какое же неловкое положение… А что если родители Вани вчера слышали её приход? И вообще, почему она совершенно не помнит, как добралась до Перцева? И как теперь показаться им на глаза? Прям хоть в окно высовывайся!
Вздохнув, Невская встала с дивана и вышла в коридор. Потом, выйдя из туалета, краем глаза заметила себя в огромном зеркале в коридоре и ужаснулась. Анечка стояла в одном чулке, огромной Ваниной футболке, впрочем, ей она была, что называется, по самый не балуйся, растрёпанная, с размазанным макияжем… И тут девушку буквально добило… На пол-лица у неё красовался синяк! Большой сине-фиолетовый синяк!
Из детской выбежала счастливая Виолетта, но, наткнувшись на Аню, девочка запнулась, потом заорала, и пробежала на кухню, откуда в этот момент выходил Иван.
– Ваня! Ваня! Помоги! Там чудище! Как в мультике! А-а-а-а-а-а!
Подхватив девочку на руки и выйдя в коридор, Ваня усмехнулся:
– Это не чудище… Это Анюта. Ну, что, красавица, на, пей.
Жадно выпив воду, Аня показала на синяк:
– Откуда он? Я что, дралась?
– Угу. С дверным косяком в космонавта играла.
– А серьёзно?
– Я серьёзно. В дверь врезалась.
– Вань, а где родители? – спохватилась Аня.
– В магазин уехали. У тебя есть минут сорок, если, конечно, хочешь убежать и с ними не видеться.
– Я люблю твоих родителей, но не в таком виде… Вань, у тебя тональник есть?
– То… что? Для машины плёнка тонирующая? На фига она тебе?
– Неет, крем такой, на кожу наносят…
– А, нет, нету. У мамки там посмотри.
– А можно я лучше лягу? Я не могу, мне плохо!
– Иди, ложись.
– Ванечка, честное слово, это был первый и последний раз! Никогда-никогда больше не буду так!
– А тебе так никто больше и не даст, – Ваня улыбнулся.
Тихо взвыв, Невская прошла в комнату.
Но сорока минут не хватило. Благо, родители Ивана – люди понимающие, и ничего не сказали. Перцев же весь день носился с примочками, антипохмелином и прочей атрибутикой для утра после бурной пьянки.
