Мне такое говорили, и не раз, но не было у меня чувства...ответного, взаимного, они же не мужчины, а самцы, как схватят, как сожмут, вспоминаю - и низ живота тянет, это просто дикость. И желание. Страсть и похоть, и грех.
- Граф, погляди-ка на семейку, все здесь, - говорит Андрей, и заходит в столовую, на поводке ведет белого лабрадора.
Граф смотрит на меня.
Кисло улыбаюсь.
Андрей взял его еще щенком, я тогда в школе училась. Сейчас Графу семь лет, и он обожает Андрея, и папу любит, а меня просто терпит, словно знает, что я тут самая маленькая и бесправная.
У этой собаки вечно такие глаза, когда она на меня смотрит. Черные, блестящие, и будто насмешливые.
Вот был бы он вчера дома. Никто бы в квартиру не сунулся. Но Граф все лето на даче жил, Андрей думает, что собаке не хватает свежего воздуха.
- Мы к ужину не опоздали? - Андрей садится на корточки и чешет пса за ухом.
- Опоздали, - фыркаю и отворачиваюсь от этих нежностей. Встаю из-за стола, отбрасываю за спину волосы. - Мы сейчас с Мариной прогуляться пойдем, - достаю чистую тарелку для брата. - Ненадолго.
- Графа с собой возьми, - папа кивает.
Опираюсь на стол и кошусь на собаку. Защитник из него так себе, он добрый, просто огромный такой, что ко мне не подойдет никто, проверено.
- Ладно, добавка в духовке, - потираю руки и шагаю в комнату, переодеваюсь и набираю Марину.
Она опять обижается, что ее с парковки прогнали, и я уже чувствую себя виноватой. Стояла там, как дура, уши развесила, готова была поехать неизвестно куда.
Выхожу в коридор и тихим свистом зову собаку.
Граф игнорирует, и я кричу:
- Гулять!
Слышу, как когти цокают по паркету, и из-за угла появляется его наглая морда. Идет, не торопится, будто одолжение мне делает.
Роюсь в шкафу и набрасываю куртку. Толкаю ключи в карман, подхватываю поводок.
На улице снова звоню Марине. Бреду вдоль дома к соседнему подъезду и заглядываюсь на ее окна. Точно обиделась, трубку не берет.
- Ну и не надо, - говорю вслух, в раздражении убираю телефон в задний карман джинсов. Из-за угла раздается свист, и Граф тут же поворачивается.
Тоже щурюсь, и никого не вижу. Там лишь красная морда машины виднеется.
Красная.
Сердце начинает стучать сильнее.
- Пойдем, - наматываю на руку поводок и тяну Графа за собой. - Проверим.
С собакой подходим к углу дома, эта стена глухая, и ступеньки ведут в подвал. Рядом деревья, а чуть дальше забор детского сада, сбоку горит фонарь, разбавляет сумерки.
Граф негромко гавкает.
Машина та самая. Со словом "козел", которое я сама нацарапала. И возле нее нет никого, но ведь отсюда свистели...
Пячусь. Спиной налетаю на кого-то и взвизгиваю.
Граф гавкает громче, настороженно. Сжимаю поводок в пальцах и оборачиваюсь. Взглядом натыкаюсь на широкую мужскую улыбку и выдыхаю.
- Нельзя так делать.
- Испугалась, Русалочка? - Артем шагает на меня. Смотрит вниз, на собаку, кивает ей. - Какой пес-красавец.
Он ни капли не боится, словно чувствует, что Граф на людей не бросается. Артем расслаблен, стоит напротив, сунув руки в карманы, и на губах эта его хищная улыбка.
- Ты один? - невольно оглядываюсь по сторонам, выискиваю Вадима. Привыкла уже, что они по квартирам чужим вместе гуляют, и в универе преподают, и меня...тоже вместе хотели попробовать...на двоих.
- А одного мужчины тебе мало, Русалочка? - он усмехается, наступает на меня. Граф недовольно урчит, незнакомцев он не любит, а Артем так бессовестно личное пространство нарушает.
