- Ой, мальчики, когда уже вы женитесь. Вот держите: одному «Зелёный дракон», а другому «Красный пёс». Ничего не перепутала?
Перед одним мужчиной возник напиток зелёного цвета, а перед другим в небольшом стаканчике светлый напиток, разделённый красной полосой.
Девушка собралась было устроиться поудобнее, чтобы поболтать с этими милыми людьми, так как народу в баре было немного, но вдруг:
- Леа, привет, сделай мне кир-ройяль.
Мужчины, не сговариваясь, повернули голову туда, откуда прозвучал хрустальный звон. Нет, не хрустальный звон, щебет ласточки. Опять не то: мурлыканье кошки… В общем, откуда раздался женский голос.
- Марина, привет! Чего такая невесёлая? – Леа оставила наших героев и подошла к девушке лет двадцати пяти.
Марина, подняла руки, завела их за голову, сделала какую-то манипуляцию и волосы каскадом заструились по спине.
Мужчины, не сговариваясь, дружно сглотнули. Тот, что сидел ближе к женщине, непонятно чем подавился, закашлялся.
- Герман, ты в порядке? – спросил другой, бросив мельком взгляд на друга и тут же вернув его в сторону женщины. – Помочь?
- Спасибо, всё в порядке. Подавился воздухом. Наверно, партнёры вспомнили. – хрипло откашливаясь, проговорил он. – Простите. – повернул голову в сторону друга, чтобы проверить, а понял ли тот причину его недуга. – Валер, у тебя пиджак упал.
Валера спустился со стула, наклонился за пиджаком. Глаза сами, непроизвольно, выцепили аккуратные туфли на небольшом каблучке. «Ножка как у Золушки. Снять бы туфельку и проверить, уместиться ли эта ножка на моей ладони»,— подумал он и тут же сам себя отругал, что не о том думает.
- Валера, ты чего там со своим пиджаком застрял? – раздался голос сверху. – Тебе звонят. Я отвечу? Кажется, это она.
Мужчина поднял пиджак, небрежно тряхнул его и бросил обратно на спинку своего стула. И в этот момент заметил, что место рядом с Валерием опустело. «Наваждение», — подумал он. Посмотрел на горевший экран смартфона. Сморщился. Бывшая. Она ему звонила только тогда, когда у неё заканчивались деньги. Он в сотый раз обещал себе, что не даст больше ни копейки, и снова давал. Он знал, что содержит чужого ребёнка. Искусная ложь бывшей была разбита генетической экспертизой. Но какое-то смутное чувство ответственности не позволяло ему окончательно разрубить комок сложных, замешанных на интригах и зависти, отношений. Ему до боли в сердце хотелось верить, что это его ребёнок. И он был согласен забрать его у бывшей, но она не отдала, а от отцовства он официально отказался сгоряча, конечно, о чём теперь жалел.
Герман смотрел на батарею бутылок за спиной барменши и не мог понять, почему ему хочется развернуться и внаглую рассмотреть эту женщину. Чем-то она его зацепила. Возможно, была похожа на ту девчонку, что жила по соседству и постоянно дразнила его общипанным воробьём.
Своё детство Герман ненавидел. Вернее, не всё детство, а двор. Мальчиком он был небольшого роста, ужасно худой и с не по-детски жёсткими торчащими во все стороны волосами и огромными ушами. Родители любили его и таким, а дети во дворе дразнили сначала заморышем. А когда он ринулся наперерез кошке, которая охотилась за воробьём, переименовали в «общипанного воробья».
Особенно его донимала соседка. Ужасно вредная девчонка с косичками с бантами разного цвета. У неё было вечно измазанное мелом лицо, подранные коленки и игрушечный пистолет на боку. Это была настоящая атаманша.
