Тихо. Никого нет. Видно Лера дозвонилась до мамы и та ушла по-английски. Какое счастье.
Я прошла на кухню, стянув кроссовки. Мрачно включила электрический чайник и достала мамину кружку. Желтая в ромашках, она мне безумно нравилась. Чем было хуже, тем сильнее хотелось украшать жизнь. Когда год назад я вернулась в мамину квартиру, первым делом купила чайник канареечного цвета.
Мальчики дарили мне украшения и кое-что я продала. Все равно не питала любви к безделушкам. Только одну вещь оставила – пустяковый браслет. Подарок Зверя. Обычная цепочка, а на ней подвески: ключик, сердечко, несколько латинских букв. Их инициалы.
Сердечное признание. Ничего особенного – серебро, а в буквы вставлены фианиты. С руки я его сняла, но продавать не стала. Да и сколько за него получишь? Подарок лежал в шкафу.
На вырученные деньги я сделала ремонт. Жить в загаженной, прокуренной и пропитой квартире, которая некогда принадлежала маме, а затем отчиму, было невозможно. Кстати, я говорила, что оказалась на улице из-за него?
Квартира стала светлой и пахла новой жизнью. За год запах выветрился, а надежды и так давно сдохли. Я пришла сюда не новую жизнь строить. Старую доживать.
Но жизнелюбия во мне оказалось больше, чем я рассчитывала. Яркие краски вошли в мою жизнь.
С чашкой горячего кофе я уселась за откидной столик.
Кухня у меня маленькая, в белых тонах, а линолеум под малахит. Зеленые разводы весело бросались в глаза. Пол получился яркой чертой кухни, потому что мебель была белой. Очень выразительно.
Всю посуду я выбросила, за исключением нескольких предметов. Мамину кружку оставила и бабушкин сервиз – белый с золотой каймой, она очень его любила.
Я подперла голову, глядя в пол. Голова начала гудеть от кофе – у меня всегда так, если не спала ночь. Грустно, как бывает только осенью…
Я встала, отдернула занавеску и распахнула окно пошире.
Мне не хватало воздуха. Не исключено, потому, что сегодня впервые за целый год я снова побывала в «Авалоне».
Я бездумно смотрела в окно, глотая горький кофе. Хорошо, красиво.
Осень подкралась к городу с наветренной стороны. Пахла кострами и желтеющим лесом. Скоро аллеи завалит листвой. Мое любимое время – в основном, из-за багровых кленовых листьев. Жареные каштаны. Спелый гранат. Вот что такое осень для многих. Но мое счастье было в другом.
В кисловатом вкусе мягких яблок-паданок, которое я искала на поляне. Трава еще сочная, изумрудная. Яблоня была раскидистой, давала много тени и плодоносила мелкими плодами. Я ползала на четвереньках, как ребенок, выбирая яблочки получше. Тут же надкусывала, плевалась, если было кисло, а сладковатые и рыхлые, с тонкой, но крепкой шкуркой, съедала.
Кирилла это забавляло.
Помню, он подошел со спины и смотрел, как я шарю в траве.
– Все что найдешь, в рот тащишь. Куплю тебе яблок, Фасолька.
Я оглянулась, рассмеялась. Рот был полон кисло-сладкого яблочного сока, и я подумала, что Зверь рассматривает мои губы, потому что хочет узнать их вкус – вкус диких яблок.
– Ты не понимаешь, потому что не голодал, – пояснила я. – Так вкуснее.
Он вышел на поляну – прямо под дерево и оперся спиной на ствол. Я застыла на коленях, даже очередное яблоко до рта не донесла. Зверь медленно расстегивал рубашку на могучей груди. По позе, томным движениям и интересу в глубине светлых глаз, стало видно: он хочет, чтобы я смотрела.
А там было на что посмотреть.
