их, Лера. Ты меня не поймешь, а я их любила.
Я словно просила у нее прощения – не знаю, за что. За свою любовь к тем, кого любить стыдно? К тем, кого любить нельзя? Они ведь чудовища. Ночные монстры. Вот если бы они заперли меня в клетке и насиловали каждый день, в глазах окружающих все было бы закономерно.
Но я лежала с ними на диване – на глазах у всего города. Забросив ноги на Кира, и положив голову на колени Руслану. Они ласкали меня, а я жмурилась и смеялась от счастья.
Такое не прощают. Никогда и никому.
– И это… – добавила я. – У нас не было секса втроем.
Какое облегчение… Я даже не догадывалась, что общественное мнение так на меня давит. Народное клеймо – штука тяжелая, не унесешь, даже если сделаешь вид, что его нет.
Лера удивленно открыла рот, словно ее огорошили.
– Как – не было? – разочарованно протянула она.
Я со вздохом подняла брови, пытаясь справиться с постным выражением лица. Нет, я была права. Все уверены, что мы втроем кувыркались. Вон как удивляется.
Так получилось, что держать ответ придется перед общественным мнением в лице моей малознакомой сестры.
– Не было, Лера. Не получилось.
– Почему? – голос у нее и так был низким, а от удивления стал еще ниже.
– Руслан не дал, – честно сказала я. – Ну тот, черноволосый, с татуировками на пальцах.
– У которого татушка с твоим именем на плече?
– Да. Показывал?
Сестрица настороженно хмурилась и рассматривала меня, будто у меня есть секрет. Как и все, Лера пыталась понять, чего мальчики во мне нашли. Я сама не знаю. Я девушка простая. Мужчины не колят и не вырезают имена, таких, как я, на своих телах. Не сходят с ума. Не орут от боли. Не бьются насмерть.
Руслан и Зверь были мной одержимы. Сама не знаю, как это с нами получилось. Но тот день, когда Кирилл, смеясь, взвалил меня на руки, легко преодолевая сопротивление, отнес к джипу и забросил в салон – Руслану на колени, он стал роковым для всех нас. Не только для меня.
Руслан ревностно меня оберегал.
Он у меня стал первым, единственным. Каждый раз, когда у нас со Зверем заходило слишком далеко, они дрались. Жестоко.
Он не запрещал ко мне прикасаться, даже целовать – откровенно и сладко, как будто вот-вот все случится. По косвенным намекам, их слаженности, я догадывалась, что такая форма любви им не в новинку. Они уже делили женщин на двоих. Это на мне что-то дало сбой.
Прямо на брачном ложе парни дрались надо мной в лохмотья. В последний момент их что-то срывало до безумия. Как животных – голые инстинкты.
Руслан в тандеме был главным. Со мной он разделил постель, а брату не дал.
Моего мнения мальчики на этот счет не спрашивали.
Это продолжалась день за днем – пока я не забеременела. Не знаю, может быть, если бы с ребенком все сложилось хорошо, потом наступила бы очередь Зверя. Я не знаю, правда. До них я с оборотнями не жила. Не в курсе, как у них устроено.
– Хотела бы я оказаться на твоем месте, – пробормотала Лера.
– Ты вчера на нем была, – напомнила я. – Убежала с криком, помнишь?
– Я не о том.
Понимаю о чем ты, Лера. О любви. Ею все озабочены, все о ней мечтают, находят мало, и кто вообще сказал, что те, кто нашел счастливы? Это ведь самая большая ложь на свете: что любовь делает счастливой.
А может и делает. Кто ее знает. Вдруг это только у меня так.
– Я тут подумала, – продолжила она. – Каково тебе было… Ну, когда тебя похитили, – она отвела глаза. – Вдруг тебе нужна помощь? Не стесняйся, говори, Оливия. Не держи в себе.
