– Сейчас, отец, сейчас, картошка уже сварилась, в самый раз будет, – ответила жена, полная невысокая женщина с круглым добрым лицом. Дубра неторопливо жевал, поглядывал через окно на садившееся красное солнце, на неподвижные берёзы, росшие недалеко от хлева. Он думал о завтрашнем дне, прикидывал, как лучше расставить людей, какие работы необходимо выполнить в первую очередь. Послышался лай собаки. Дубра привык, что к ним часто заходят и почти не обратил внимания на это. В дверь постучали.
– Входите! – Отозвался Дубра. Дверь широко распахнулась и в избу вошли четверо.
– Принимайте, хозяева, дорогих гостей! – Осклабился Меченый и привычно потёр шрам на щеке, потом пристально всмотрелся в лица хозяев, бледные от неожиданности и страха.
– Да вы, я вижу, и не рады совсем, а? Нехорошо! Гости в дом – радость для хозяев, правда? Соскучились мы по тебе, Дубра, давненько не виделись, дай, думаем, приятное сделаем для хозяев, придём в гости! Ты уж, поди, решил, что нас и на свете белом больше нет, а? Нет, нас не так-то легко сцапать, столько времени «ястребков» за нос водим, и ещё поводим! Лес – то, он большой, а нас мало, шмыг за кустик, и пропал! Растворился! Нетути!.. Ну, а тут, как узнали, что тебя председателем выбрали, что большим человеком ты стал, Дубра, такая тоска по тебе взяла, захотелось проведать… Вот и пришли… Ну, что ж ты, Дубра, что-то радости на твоём лице не вижу… Али не рад?
Дубра молча пожал плечами, не зная, что ответить на этот поток язвительных слов.
– Давай, хозяйка, всё, что есть самого вкусного, на стол! – Не унимался Меченый. – И самогонки побольше! Гулять будем!
– Я сейчас, в погреб сбегаю, принесу, – метнула быстрый взгляд на мужа Франя.
– Я её провожу, – сказал высокий, худой бандит.
– Не надо, усмехнулся Меченый. – Ты, вот что, стерва, не считай нас за дураков. Не вздумай бежать за помощью. Даю тебе пять минут на погреб. Не успеешь, я ему, твоему ненаглядному, три дырки на лбу из этой штуки сделаю, – погладил он рукой автомат.
Франя принесла бутыль с самогонкой, сало, вытащила из печки чугунок с картошкой, порезала хлеб.
С каждой выпитой порцией самогонки всё больше краснели лица у «лесных братьев», и всё сильнее развязывались языки. «Хоть бы они быстрее напились и заснули, может, Мара придёт попозже, – думала с замирающим сердцем Франя, – хорошо, что она к подружке ушла, может, и ночевать там останется… А, вдруг, она уже идёт? – Острая тревога всё сильнее охватывала её. – Пойду, посмотрю, может, успею перехватить», – решилась она и направилась к двери.
– Ты куда? – окрикнул её Меченый.
– Луку нарву и огурцов свежих, – запинаясь, ответила Франя.
– Помни, дорогая моя хозяюшка, пять минут у тебя, не больше! Опоздаешь – он расплатится! – Кивнул Меченый на молча сидящего Арнольда Дубру. Франя тоскливыми глазами посмотрела на мужа и вышла… Всё больше темнело, постепенно поднимался на лугу туман. Мать до рези в глазах всматривалась в ту сторону, где был хутор Ванагов, но дочь всё не шла…
Франя тяжело вздохнула, сорвала несколько огурцов, вырвала с корнем лук и бегом побежала к дому.
– Что-то ты долго, – подозрительно посмотрел на неё Меченый.
– Так, ведь, стемнело уже, – ответила Франя, – а у меня глаза уже слабые стали.
– Тьфу, чёрт, как же это я сразу не догадался? – Хлопнул себя ладонью по лбу Меченый. – Она ж, за дочку трясётся! – Заржал он, довольный своею прозорливостью. – Где же ваша красавица, а? – Рявкнул он, внезапно свирепея.
