Конечно, Кери поставит на уши весь дом, когда проснется и обнаружит пустую постель и короткую записку, но к тому времени догнать Торнадо уже будет никому не под силу.
Изабелла сделала несколько глубоких вдохов и взялась за седло.
Словно каменный обелиск. Не приподнять даже на пару сантиметров над железным крюком, чтобы снять его. Но другого все равно нет. На огромного жеребца невозможно было найти подходящее одеяние. Весь его арсенал был выполнен на заказ, исходя из габаритов как самого животного, так и его хозяина.
Девушка снова втянула в себя воздух. Если она сейчас уронит эту махину, от грохота и сотрясения проснется, наверное, весь Эль Пуэбло, не говоря уже об обитателях двух ближайших гасиенд. И тогда постельный режим с легкой руки фрейлины примет характер гарнизонного наблюдения.
Сзади раздался негромкий шорох, и над плечом возник Торнадо, возвышаясь над временной хозяйкой на пару голов. Он внимательно посмотрел на седло, на пространство перед столбом и, недолго думая, встал ровно под железным крюком.
Изабелла провела рукой по лбу. Несчастное животное. Так хотело вырваться на прогулку, что уже само готово был облачиться в инструменты собственной несвободы. А если бы у него были руки, скорее всего, к этому моменту Торнадо уже застегивал бы на себе подпругу и поправлял подкладку…
– Ну, прости, – прошептала она, поспешив погладить густую гриву.
Жеребец склонил голову набок и многозначательно посмотрел на будущую наездницу. Девушка спохватилась и расстегнула ремень над железным крюком. Седло чиркнуло правым боком о столб, опустилось на шею Торнадо и мягко скользнуло по короткой бархатистой шерсти на нужное место.
Изабелла перевела дух. Кажется, удача сегодня на ее стороне.
Через пару минут всадник в черном костюме, шляпе и маске уже покидал приоткрытые створки главных ворот.
– В Гранит, – раздалась негромкая команда, и вороной жеребец в сопровождении угрожающей фигуры охранного пса взлетел над землей.
***
Изабелла лежала на темно-синем покрывале и сквозь полуприкрытые ресницы наблюдала за танцами свечей.
Вчера она добралась до места назначения примерно за час, потому что была вынуждена время от времени останавливать Торнадо и ждать, пока их нагонит поскуливающий от собственного отставания Тито. Погода стояла ясная, дорога была видна как на ладони, и по пути им не встретилось ни одной живой души, поэтому в Гранит Изабелла приехала в самом лучшем расположении духа.
Каменный дом встретил гостью непривычным сумраком и темнотой, но они совершенно не пугали и не носили угнетающего характера. Напротив, как только Изабелла переступила знакомый порог, она вдруг почувствовала невероятное облегчение и желанное ощущение сонливой расслабленности. Единственное, на что ее хватило перед тем, как упасть в кровать и заснуть почти на двенадцать часов, это зажечь свечи в коридоре и с почти уже закрытыми глазами написать домой записку о том, что с ней все в порядке и она на месте. Письмо в Эль Пуэбло, как всегда, вменялось отнести Тито, поэтому, едва добравшийся до укрытия и еще не успевший отдышаться, бедный пес был оснащен специальным ошейником и развернут обратно. После чего Изабелла удалилась в свою спальню и проспала без единого сновидения почти до двух часов дня.
Пробудившись и вспорхнув над кроватью, девушка первым делом поспешила на улицу, обнаружив под дверью спящего без задних ног посыльного. Тито примчался в Гранит, увешанный ворохом записок из дома, как студент конспектами перед сессией. Изабелле написали все: мама, отец, дон Алехандро, Рикардо и, конечно, Керолайн, гневное письмо которой с трудом уместилось на трех, мелко исписанных со всех сторон листах, но в целом все послания носили одинаково предсказуемый характер и пестрили стандартными наставительными фразами. Правда, Рикардо в конце краткой поучительной записки приписал, что, во избежание повторения данного инцидента, лично займется ускорением свадебного процесса своей сестры, чтобы ее несносное поведение и гуляния по ночам стали предметом тщательного наблюдения ее пока еще безымянного мужа.
