– Завтра мы высушим хорошенько глину на солнце, и твоя личная печать будет готова. И каждый образованный человек, увидев её, поймет, что её хозяин, является свободным человеком по имени «Икам, сын Нидиба из рода Тола». А для чужеземцев, ниже, то же самое, написано буквами, понятными всем торгашам.
– Келаф, дружище, а ты можешь сделать такое же для Каны и для моего погонщика.
– В царствах рек Ргит и Тарфе, рабам не нужны документы. Достаточно поручительства их хозяина – свободного человека.
– Ну, какой же Кана раб? Он мой друг и брат.
– Но, если у него будет такая печать, ты не сможешь, продать его никому и он, всегда, сможет уйти от тебя, если захочет.
– Так, ты сделаешь это для меня?
– Для тебя, сделаю. Ну и, какое же имя мы дадим этому лоботрясу? Как твоё имя, чудовище?
Кана, с недоуменной улыбкой, слушал их шутливый разговор. Когда же он понял, о чем его спрашивают, он тихо произнес:
– Когда я был свободным человеком, меня все звали Кана Миафер.
– Это не имя, это название твоего народа. Как звала тебя твоя мама.
Голос Кана дрогнул.
– Пока её не убили Иттех, она называла меня медвежонком.
– Это звучит, слишком, вызывающе. Икам, многие хозяева, отпуская рабов на свободу, дают им свои имена, чтобы они знали, за кого им следует молиться и приносить жертвы богам. Если хочешь, он будет носить имя «Икам Кана Миафер».
– Кана, тебе нравится это имя?
– Ты хочешь, с этим именем, принести меня в жертву, на алтаре своего Бога?
– Кана, не позорь меня, и не прикидывайся глупее, чем ты есть, это просто невозможно! Я никогда не собирался, приносить тебя в жертву никакому богу. Ты – свободен! Можешь убираться на все четыре стороны. Прямо сейчас! Забирай своё оружие, своего осла и можешь, убираться. От того, что в нашем караване станет на двух ослов меньше, никто не пожалеет!
Кана, сморщив лицо, заплакал. Его подбородок задрожал, слёзы потекли по щекам.
– Да, ты свободен. Я возвращаю тебе, твое обещание служить мне. Уйди с глаз моих!
Кана упрямо затряс головой, не прекращая плакать:
– Никуда я не пойду, я – свободный человек и я хочу служить тебе. Не прогоняй меня, мой господин!
Келаф покатился со смеха.
– Икам, это чудовище, в смысле свободный человек, просто издевается над тобой. Мало того, что он объедает тебя, он еще и смеётся над нами!
Вдумавшись в эти слова, Икам не мог удержаться от улыбки.
Почувствовав, что буря пронеслась мимо, Кана тоже улыбнулся.
– Икам, господин мой, прости меня!
Икам только махнул на него рукой.
Келаф, под наблюдением наших друзей, закончил работу над второй пластинкой, и поставил свою печать.
– «Икам Кана Миафер», – с выражением прочитал Келаф и передал глиняный кусочек Икаму.
Посмотрев на Икама и вздохнув, Келаф сделал и третью глиняную пластинку для погонщика.
Икам, строго взглянув на Кана:
– Вот тебе три пластинки. Сохрани их до утра, а завтра высушишь их на солнце и вечером, вернёшь их мне, в целости и сохранности. Всё иди, не мешай нам отдыхать.
Кана, на одной ладони которого, легко уместились все три документа, стараясь не дышать, ушел к себе, охранять доверенное ему сокровище.
– Послушай, Келаф, а без этой пластины, Воозаль может объявить, что товар весь принадлежит ему.
– Если ты сохранил бумагу, об уплате налога в Ксамаде, то, там ясно указано, что груз принадлежит тебе.
Икам непроизвольно тронул свой кинжал, в рукояти которого надёжно был упрятан этот документ.
