– Вот и поговорили.
– Ну да. А ты хотел завести длинный бессмысленный разговор с кучей примеров из древней научной фантастики?
– И не надеялся. Я же тебя знаю.
– Вот и славно.
– Как самочувствие, холодная девчонка?
– Так себе. И я не холодная. – Валентина вновь оттолкнулась, но на этот раз пролетела мимо. – Что б тебя!
– Ты мне?
– Нет, ящикам.
– Ясно. А вот у меня алкоголь совсем перестал действовать и теперь стало только хуже. Не могу понять, как… Ва-а-а-а-алли.
– Терпеть не могу это прозвище.
– А я его люблю. Оно очень милое.
– Дурацкое. Если только ты не подразумеваешь, что всё, на что я гожусь – это сбор мусора.
– Нет, конечно. Я же люблю тебя.
– Ага.
– Ты же знаешь, что я правда тебя люблю?
– Слышала уже много раз.
– Люблю твои каре-зелёные глаза, твои кудрявые рыжие волосы, твой нежный голос, твой звонкий смех, твои ласковые руки. Мне очень тебя не хватает.
– Ничем не могу помочь.
– Почему?
– Ты знаешь, почему.
– Знаю, но так и не могу смириться.
– Черчилль, если мы время от времени занимаемся сексом, это не… делает нас парой.
– Неужели тебе совсем не хочется тепла, ласки? Внимания?
– Нет.
– Почему?
– Потому что!
– Помочь? – раздался голос со стороны лифта.
– Было бы неплохо. – ответила она, выставив вперёд руки. – Лови!
Схватив ящик, она отправила его в сторону фигуры, после чего быстро зацепилась за близлежащий стеллаж, осматривая гостя:
– Том?..
Тот кивнул:
– Он самый. Привет.
– Что? – переспросил Уинстон. – Ты это мне?
– У меня гости. Поговорим потом. – Валентина отключила передатчик. – Привет… Том… а ты что здесь делаешь?
– Удивлена?
– Да, чёрт побери! Почему ты не в капсуле? Что случилось?
– Мы не знаем. Капсулы открылись.
– Все?
– Нет, только у третей смены.
– Слава богу, но… – Валентина покачала головой. – Вам же спать ещё несколько лет.
– Так себе сон, знаешь. Очень тяжело отходить. А перед пробуждением и вовсе что-то непонятное было. В криосне ведь сны не снятся, а тут… не знаю даже.
– Бездна?
– Бездна? – переспросил Том.
– Ну… тьма. Холод. Боль. Глубокая. Бесконечная.
– Наверное. – Том пожал плечами. – Я так и не понял, но, что бы это ни было, думаю, что даже смерть намного лучше.
Валентина кивнула:
– Да, пожалуй. Том, у нас тут… чрезвычайная ситуация.
– Поэтому я здесь. Я же тоже специализируюсь на системе жизнеобеспечения. Вдвоём мы починим её в два раза быстрее.
– Тогда вперёд, хотя… – Валентина на пару секунд задумалась. – Лучше всё-таки помочь в реакторном отсеке.
– Давай сосредоточимся на том, на чём специализируемся, хорошо? Не хочу поломать то, что… – он пожал плечами. – Не знаю, как работает. К тому же, остальные наши уже там. Те, кто выжили и уже пришли в себя.
Валентина приоткрыла рот, на пару секунд замолчав:
– В каком смысле, те, кто выжили?
– Трое не проснулись. Умерли во сне. Мы не знаем, что произошло, но… если они видели то же, что и все, то вполне могла произойти банальная остановка сердца. А ваши все выжили?
– Да. – Валентина кивнула и тут же нахмурилась. – Или нет. Не знаю. Не уверена.
– Есть кто-то, кто ещё не появлялся?
– Есть…
– Проверяли его?
– Нет… нет, нет, нет… – она покачала головой. – Чёрт!
– Что?
Валентина стрелой полетела к лифту:
– Масатоси! После пробуждения нам так и не удалось его разбудить! Генрих велел проверить его, но я забыла!
– Валя, если с ним произошло то же, что и с нашими, то можешь не торопиться. Ты уже ничего не сделаешь.
– Чёрта с два я не буду торопиться! – она залетела в лифт и развернулась к Тому. – Найди остальные компоненты. Если не вернусь, доставь их к системе жизнеобеспечения и начни ремонт, хорошо?
