Икарус - страница 41

С этими словами он встал с кресла, давая понять, что беседа окончена.

Когда я вернулся к себе, мой мрачный учитель с собачьей фамилией уже ждал меня. На протяжении всего занятия в голове постоянно крутились мысли о словах Голдини, не давая сосредоточиться. Думаю, Канини был сегодня мною недоволен. И после отбоя, лёжа в кровати, я не переставал думать о сегодняшней странной беседе. Что это? Голдини подозревает, что доктор играет в какую-то свою игру? А, может, руководство Дома Варбургов не посвящает его в детали операции, в которой я задействован, что его сильно нервирует? Или же это обычная проверка меня «на вшивость»? Слишком много вопросов, на которые сейчас не найти ответов. Уже засыпая, решил что, если уж таким способом проверяют мою лояльность, то надо внимательно прислушиваться к словам доктора и не пропустить возможной провокации.

Последующие дни я был в постоянном напряжении, ожидая вызова к директору Департамента Безопасности. Мне нечего было ему сказать. Всё, что я слышал со стороны Вьеццоли, никак не расходилось с официальной версией. Однако время шло, а вызова всё не было. Потихоньку я стал забывать о том разговоре с Голдини.

Близился конец моего обучения. Всё чаще при мыслях о предстоящем задании била дрожь нетерпения, как перед боем. Что я встречу там – в той далёкой и враждебной стране? Наконец, начались экзамены, которые принимали мои учителя в присутствии самого директора Департамента Безопасности. Сомневаюсь, что он смог бы оценить мои знания по естественным наукам и инженерному делу, но судя по его довольному виду, результатами он был удовлетворён.

После экзаменов меня стали отпускать в город. Я никогда раньше не был в Венето, если не считать поездки под конвоем в карете с занавешенными окнами. Мне приходилось читать, что в Старое Время по улицам города текла вода, а жители передвигались на лодках. Сейчас, глядя на снующие туда-сюда повозки и шагающих по тротуарам пешеходов, трудно было в это поверить. Гулять мне приходилось в сопровождении неизменного молчаливого офицера, но за последние два месяца я настолько привык к его присутствию, что воспринимал как свою тень. Стояла прекрасная летняя погода, типичная для северной части Королевства. Солнце приятно ласкало лицо своими лучами, время от времени прикрываясь небольшими белыми облачками, медленно плывущими по бирюзовому небу. Видеть небо после двух месяцев пребывания в заточении, было сродни настоящему счастью.

Однажды, когда мы возвращались с очередной прогулки, часовой на входе в резиденцию, козырнув, сообщил, что меня ожидает Голдини. Прежде прекрасное настроение тут же улетучилось. Моментально вспомнился тот наш разговор, и вернулись прежние опасения.

Голдини при встрече выказал то же радушие, как и в прошлый раз, что сразу насторожило.

– Орсолини, дорогой – начал он после приветствия – Мне кажется, ты устал. Отъезд посольства назначен через две недели, и я считаю, что ты заслужил отпуск. Ты не против?

Несколько секунд я стоял, ошарашенный, не в силах вымолвить слова. Пока шёл к его кабинету, мысленно пытался отработать свои ответы на его вероятные вопросы, но то, что сейчас услышал, ввело в ступор.

– Так ты не против? – повторил свой вопрос Голдини, не дождавшись ответа.

– Никак нет, сеньор – едва нашёлся я, что сказать.

– Ну, вот и прекрасно. Пойдёшь в отпуск на десять суток, начиная с сегодняшнего дня. Знаешь, я бы посоветовал тебе съездить на родину. Ведь ты же два года не видел родителей. Поживёшь там с недельку, отдохнёшь нормально, а потом как раз со свежими силами поедешь на задание.