Или кормить акул, или быть акулой - страница 72

– А до этого ты что ел?

– Меня соседка подкармливает с момента, как поняла, что я живу один. Что за допрос? – вновь обернулся он, недоверчиво улыбаясь.

– Да просто хочу удостовериться, что ты не делаешь это из-за меня и через «не хочу». Якобы я гость.

– Расслабься, – ответил он.

Через какое-то время он вышел в магазин неподалеку, купив овощи, а потом приготовил борщ под дистанционным руководством своей двоюродной сестры. Этот суп мы и поели в ночи на сухур, после чего произошло то, что меня поразило и обрадовало.

– В Мечеть пойдешь? – спросил он, убирая тарелки в раковину.

Округлив глаза, я перевел взгляд на него и был рад, что он стоит спиной и не видит этого. Я все сильнее убеждался в том, что это тот человек, с которым мы обречены стать близкими друзьями.

– Да! – воскликнул я.

Грозный был очень приятным в ночное время. Словно перезагружаясь перед повторным безжалостным зноем, добела раскалявшим город днем, погода становилась прохладной, почти влажной. Небеса тут глубокой ночью очень часто укрывались темно-оранжевым покрывалом, как просвечивающийся сквозь столб смога пожар. Деревья, перешептываясь, благоухали освежающими ароматами, а на кустах проступала и блестела роса.

Я любил Грозный. Даже неаккуратно проросшую сквозь тротуарные плиты траву, которая не вызывала иных ассоциаций, кроме как с сорняками; ненавистный мне шум несущихся на больших скоростях автомобилей, который донимал меня в Москве, тут казался мне наивным и милым, будто это Лорс демонстрирует мне, что он умеет. Казалось, что бы тут ни произошло – оно не потревожит меня настолько, чтобы я смог раздражаться атрибутам этого города.

Людей вокруг почти не было. Пока мы с Арби шли по длинному 2-му Проспекту в сторону Мечети, на пути нам встречались только постовые. Их оружие, висевшее наперевес над брюхом, не оказывало никакого влияния на восприятие их образа. Наверное, это означало, что я ни в чем не виноват.

В Мечети было много людей, но не так, как днем. В глаза бросился тот самый молодой человек, которого я уже видел с Амиром. Как и тогда, он снова сидел среди стариков. В этот раз все было удивительнее: он рассказывал им что-то – скорее всего религиозный урок – а они, прокручивая между пальцев четки, слушали его и кивали. Мы с Арби переглянулись и решили присоединиться к слушающим. Опустившись на колени рядом с сидевшим на низком деревянном стульчике дедушкой, я почувствовал, как он сразу по-отцовски положил мне руку на плечо, продолжая нашептывать зикр.

– Человек наделен разумом, и этим он отличается многих других существ. Разум – это способность отличать истину от заблуждения, верное от ошибочного, хорошее от плохого, полезное от вредного. Поэтому на человека, как на разумное существо, возложена обязанность использовать этот дар для постижения смысла своей жизни и получения ответов на самые важные вопросы. А самое важное, что способен постичь наш разум – это убеждение в том, что у этого мира есть Создатель – Всемогущий Бог.

Лишь тот понимает, Кто на самом деле Бог, кто имеет о Нем истинные, правильные убеждения:

Убеждение в том, что есть Один-Единственный Творец всего, что существует, кроме Него. Он – Вечный без начала, а все остальное имеет начало, то есть появилось. Он – Неизменяющийся и Не нуждающийся ни в ком и ни в чем, а все остальное изменяется и нуждается в Том, Кто его изменяет.