Илларион - страница 11

– Лучше сказать, что он пинает меня под зад и командует корпеть над книгой. Его методы достаточно авторитарны, знаешь ли…

– Давай поступим так, Айз. Ты начнешь искать идеи для новой книги, а я прилечу к тебе, как только закончу учебу.

– Но ведь так было бы здорово, если бы ты поехала со мной… – мечтательно протянул Айзек.

– Я должна закончить учебу, Айзи, – ласково повторила Карен. – Не обижайся, я присоединюсь к тебе через месяц-полтора. А когда прилечу, ты подаришь Феликсу двухнедельный отпуск, хорошо? Хочу хотя бы несколько дней не делить тебя с ним.

– Вряд ли этот трудоголик обрадуется отпуску, но твоя правда, Феликс действительно давно не делал перерыва – пашет как проклятый. Ладно, решили! Ты приезжаешь – он уходит в отпуск! Начнем с севера Европы и закончим югом. К тому времени, как ты освободишься, мы, наверное, будем уже в Италии.

– Одно напутственное слово, Айз. Постарайся вспомнить, как ты писал предыдущие книги. Возможно, осознав, как зародились твои первые идеи, ты поймешь, как найти новые?

Айзек жадно всматривался в лица людей, суетящихся вокруг. Мечущиеся взгляды, обрывки фраз, разномастные чемоданы, взлетающие на грузовые полки наверху, где-то вдалеке вопит грудничок – словно в предчувствии пытки, которую совсем скоро, на высоте десяти тысяч метров, устроит ему нервная система. Казалось, сырье для фантазерского ремесла прямо-таки витает в воздухе и уже весь самолет заполнило своей концентрированной эссенцией. Однако писатель никак не мог ухватить из этой хаотичной сцены ни малейшей искорки, которая бы разожгла жерло сочинительства.

Убедившись, что салон самолета не даст ему никакого стоящего материала, Айз направил приунывший взгляд в окошко иллюминатора и попытался найти что-нибудь интересное там, среди горбатых спин шасси и в бликах стеклянных стен аэропорта.

«Откуда я выудил идею первой книги?» – эта мысль промелькнула в голове писателя, как только он заметил машину с яркой мигающей надписью на крыше «Следуй за мной». Небольшой автомобиль служил проводником, выводившим самолет на взлетную полосу. «А кто же меня направит на ту полосу, с которой я взлечу?»

– Твоя затея пришлась весьма кстати, Айз, – прервал его внутренний диалог Феликс. Он плюхнулся в соседнее кресло и поправил свой пиджак, потянув его книзу.

– Не хочешь сесть у окна? – откликнулся писатель.

– Из нас двоих один ты по-прежнему ребенок, Айзек. Сиди у окна – Снисходительно улыбнулся Феликс.

– Пфф… – насмешливо фыркнул писатель. – Из нас двоих взопреешь за весь полет только ты. Потому что только ты надеваешь костюм, даже когда спускаешься в булочную за хлебом. Скажи, Феликс, это и есть цена того, чтобы называть себя взрослым?

– У кого-то скверное настроение, я гляжу, – отеческим тоном произнес Феликс, тактично перескочив на другую тему. – Надеюсь, тебя порадует моя новость. В большинстве городов, которые мы посетим, находятся сиротские приюты, построенные нашим фондом. Подходящий повод их навестить, не так ли?

– В этом весь ты, – Айзек смерил друга укоризненным взглядом, в причине которого Феликсу предстояло разобраться.

– Что ты имеешь в виду?

– Почему, ты думаешь, я рву когти из Лондона? Там все изучено, улицы истоптаны вдоль и поперек. Ничего там не осталось трогающего, нового, дразнящего. Ничего, что пробуждает незримые слои созидательного духа. Лондон – теплица, и там нет места роковым случайностям. Творчество встречается с реальностью там, где творец сталкивается с необратимыми данностями бытия, со смертью, одиночеством, опасностью, с превратностями жизни, пускай и не своей собственной… – все больше распалялся Айзек. Видя, как мысли Феликса улетают куда-то далеко, писатель сменил нарратив: – Короче! Я хочу вырваться из привычного уклада жизни и надеюсь, что ежедневная смена обстановки и сопутствующих занятий пробудит мою фантазию. Это тебе понятно?