Иллис. Откровение - страница 4

– Расстроился? – Руслан с явным сочувствием посмотрел на меня после игры.

– Да чего там, – я отчаянно пытался сделать невозмутимое лицо, хотя проигрывать не любил с детства.

– Я заигрался, вошел в азарт. Конечно, ты достоин первого места больше меня, – он искренне раскаивался.

В этом проявлялось второе свойство наших иллисов – они всегда обаятельны и на них нельзя долго обижаться.

Немногочисленные коллеги разбрелись по разным залам комплекса. Тихо или громко выпивать сейчас не модно. Пресытившиеся развлечениями столичные жители по выходным с ленцой обходят кинозалы, боулинги и бильярдные. Семейные пары кучкуются в кофейнях и пиццериях рядом с детскими площадками, выпивают галлоны чая и кофе пока ребятня носится по мягким многоэтажным сооружениям детских комнат. Более активные соотечественники давно освоили картинг и пейнтбол. Но в условиях российского климата уличные развлечения не всегда доступны.

Ближе к полуночи пора было расходиться по домам. Меня ждала Рита и допив бокал пива я принял решение выдвигаться.

Мы с Русланом жили в соседних дворах, и было логично прогуляться до дома вместе. Погода, несмотря на поздний вечер, располагала к пешим прогулкам и мы не спеша брели по засыпающему городу. Ближе к моему дому дорога проходила мимо старых неосвещенных гаражных кооперативов, приходилось подсвечивать дорогу телефонами, чтобы не вляпаться в грязь или разбросанный мусор. Удивительно как в современной Москве, несмотря на невообразимый ценник каждого клочка земли, остались эти бесконечные ряды гаражных боксов. Часть из них была переделана под автомастерские, некоторые использовались как маленькие складские помещения, но я никогда не видел, чтобы их использовали по прямому назначению – машины уже много лет оставляли под окнами во дворах.

Здесь то мы и напоролись на неприятности. Перед нами замаячили три фигуры. Люди перед нами вели какой-то диалог, мы не слышали обрывки фраз, но они явно горячо спорили о чем то. Обычно я стараюсь избегать встреч с непонятными субъектами в темное время суток любыми способами. Подходит вариант изменить направление движения или даже трусливо развернуться. У меня нет большого опыта выживания на улицах 90-х и оснований считать, что все ночные прохожие представляют угрозу, в конце концов, мы с Русланом тоже гуляем в темноте, но чувство самосохранения заставляет быть осторожным.

В этот раз нам некуда было сворачивать и мы, не сбавляя темпа, приближались к одинокому фонарю, который разделял нас с незнакомцами. Дальнейшее происходило ужасающе быстро, и я никак не мог восстановить всю последовательность действий в деталях. Всем допрашивающим, от Оксаны до Стрельчука, я как заговоренный повторял одно и то же.

До незнакомцев оставалось не больше двадцати метров, когда они одновременно помчались в нашу сторону. Они быстро преодолели разделяющее нас расстояние, молча набросились на Руслана, повалили его на землю и на моих глазах начали разрывать иллиса на части. Я вжался в ворота ближайшего гаража и замер в оцепенении. Свои чувства – пронизывающий холодный ужас, отвращение от вида, разрываемого голыми руками на куски тела и горькое осознание бессилия – скорее всего, останутся со мной до конца жизни.

Я всей спиной прижался к холодным воротам. Хотелось бы сказать, что я не осознавал происходящего, находился в тумане и ноги были ватными, поэтому я не смог убежать. Но правда заключалась в том, что я боялся привлечь к себе внимание попыткой к бегству, а мысль о помощи Руслану даже не промелькнула в моей голове. Хотя Руслан умер практически мгновенно, и моя сомнительная помощь вряд ли могла изменить это. Вторая жертва убийц была предопределена, я прекрасно это понимал, но не шевелился, оттягивая момент неминуемой участи.