Но вдруг я понимаю: никакой любви нет. Ярость, гнев овладевают мной. Я оказываюсь в лесу у ночного костра, куда только что швырнул последний лотос надежды. Мои пальцы сомкнулись на её шее, я изо всех сил желаю смерти той, ради которой без оглядки покинул мир.
Через секунду-другую Аурелие, повлекшая гнев, уходит в тень. Но гнев остается – сам по себе горящий, свободный от источника. Подобно пульсу Земли: гнев – снаружи, гнев – внутри, слепой, не имеющий направления, не знающий пощады, – всюду!
И в нём пребывая, изнутри него я дышу его, своим огнём, смотрю его, своими глазами. Что вижу я теперь?.. Летящие пылинки в полоске света – дверь в тронный зал отворена. Словно монументы с зияющими трещинами на старом кладбище, скульптуры упакованы безжизненной известью времён – останки прошлого дворца, где на троне восседает новый король – оживший тлен из зловонного Отстойника в безупречном футляре прекрасного ангела Вечной Весны.
Слышу хлопóк: король раздражённо закрыл книгу, отложив в сторону. Брови на его фарфоровом лице изогнулись в дугу. Качнулись кудри смоляных волос, и корона из белого золота слетела с головы, – он едва успел подхватить её.
– Не хочешь ли ты сказать, жрец, что на Срединных болотах восстала Тьма?
– Так и есть, ваша милость, увы! Ибо даже самый гнусный человек не сотворит такое.
– Ты сказал, Книга Света содержит ответ. Я зачитал её до дыр, но ни черта не нашёл. Ничто не объясняет случившееся, – король, поморщившись, кинул взгляд на лежавшую в стороне книгу.
– Книга Света написана языком метафор и символов. Её смысл аллегоричен. Не стоит воспринимать буквально. Тайна откроется посвящённым.
– Будь добр, просвети! – Король нетерпеливо ёрзал и теребил перстни на холёных пальцах.
– Пророк, даровавший нам сей труд, предрекает Героя, который освободит изгоев с болот и уничтожит наше драгоценное поле лотосов. Ваши прекрасные тела начнут сохнуть, год за годом приближая старость, а за ней – неминуемую смерть. При всём своём совершенстве тела ангелов не приспособлены производить потомство. Люди же плодятся на болотах, точно в крольчатнике. С гибелью источника вечной молодости будущее королевства за изгоями. И начало тому – Герой. Он пока пробует силы.
– Как?! Убивая своих?.. Кто пойдёт за ним?.. Изгои поймают его и казнят без суда, подвесив на первом же дереве! – возмутился король, вскинув руки.
– Пока что он познал только силу, не понимая смысла. Со временем он поймёт, и за ним пойдут. И нет, за ним последуют не те, кто сейчас горюет о близких. На болотах существуют и иные изгои: им не по ком плакать и нечего терять, даже жизнь.
– Ты говоришь о Тьме?
Ответом стала тишина, но король понял.
– Хорошо. Я направлю отряд карателей на Срединные болота, чтобы навели порядок, вздёрнули душегуба. Гадюшник надо уничтожить на корню. Мало нам побега нашего жертвенного полубога – и тут, как назло, новая напасть!
– Камаэль найдётся, – голос говорившего дрогнул, сорвавшись на лживых нотках (или вздрогнул я, услыхав своё имя). – Я верну его. Времени достаточно, как того запаса крови, что я приберёг как раз для таких досадных случайностей. С Героем всё не так просто. Никто не знает его в лицо – нет живых свидетелей. Головы жертв, нанизанные на колья, не особо-то разговорчивы. Карателей мало. Отрядите сыщика!
Снова раздался хлопок – удар королевского кулака пришёлся по книге.
