Эта предательская шутка разыгралась в Ножен-сюр-Марн, курортном городке недалеко от Парижа. Ночью. Точнее, утром, в два часа, когда они незаметно покинули шумный ресторан. Они – это он и она. Он – брюнет. Она – блондинка. Ему – 22 года. Ей – 19. И вот уже несколько часов – муж и жена.
Как воры, они молча поспешили к маленькому Ситроену, который ждал их у реки. За их спинами эхом доносились джазовые ритмы, а за светящимися окнами папуасские силуэты, извивающиеся, словно в эпилепсии, тени, демонстративно игнорировали только что сбежавшую парочку. Тем лучше. Никто не слышал ни звука захлопывающейся двери, ни шума заведенного мотора.
Проехав километр, он остановил машину. Расправил грудную клетку. Отпустил руль и повернулся к ней:
– Я должен сказать традиционное: «Наконец-то, мы одни»?…
Она не ответила. Наклонилась. Положила голову на плечо мужа. Через некоторое время отозвалась:
– Дорогой! Моя мечта сбывается…
Теперь он молчал. Во-первых, потому что не считал ее слова слишком оригинальными; во-вторых, что умного могло прийти в голову в ночь его свадьбы, рядом со своей собственной блондинкой, склонившей голову на его левое плечо, под летним звездным небом, после свадебного застолья, в конце дня, уже насыщенного многочисленными речами?
Вместо ответа он стал искать в темноте ее губы, что не составило особого труда, тем более что они сами искали встречи. Их соитие длилось долго. Однако, в ее легких осталось еще достаточно воздуха, чтобы через некоторое время засмеяться:
– Мне интересно, обнаружили ли гости и родители наш побег…
– Не утруждай себя догадками. Ничего стихийного не было. Твоя мама сама сказала мне: «Я попытаюсь отвлечь всеобщее внимание. Убегайте!»
– Бедная мамочка!
– Да, бедная! Мне кажется, она украдкой вытирала слезы. По материнскому обычаю в таких случаях.
Он нерешительно продолжил:
– Раз уж мы заговорили об обычаях… она дала тебе «традиционный совет» сбегающим дочерям?
Сбежавшая дочь не сразу поняла, а потом засмеялась:
– Она не решилась. По крайней мере, на словах. Да. На днях он подошла ко мне, очень смущенная: «Елена, отныне твоя жизнь подчинена жизни мужа, твоего мужа, и днем, и ночью. Я не уверена, вполне ли ты, несмотря на эволюцию нравов, осознаешь, что тебя ждет. И я не знаю, смогу ли и решусь ли я объяснить тебе это. Лучше я дам тебе книгу; я здесь ничего не понимаю, потому что она на английском, но ты учила язык, а я слышала, что книга очень полезная». И она предложила мне доклад Кинси. Я, кажется, озадачила ее, сказав: «Но, дорогая мамочка, я его уже почти наизусть знаю. Мне было тринадцать лет, когда я начала учить по ней английский язык. В лицее ученики передавали ее друг другу украдкой под партой. Не буду жаловаться; эта книга побудила меня на глубокое изучение шекспировского языка, причем, словами, которые Шекспир сам никогда не использовал».
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
