Очарование университета не покинуло ее и теперь, просто чувства Ари стали сдержаннее, восторги поутихли. Все-таки здесь были напряженные эпизоды, были ссоры, интриги, а сейчас университет еще и повернулся к ней магической темной стороной, изнанкой, о которой Ари так долго не знала и теперь боялась предположить, что просто сходит с ума. Но, в целом, она все еще любила это место, наполненное самопровозглашенными творцами и бунтарями. Студенты ни в чем себя не ограничивали, превращая жизни в эксцентричный перформанс, в искусство. Каждый жил в собственной фантазии, а преподаватели только подбадривали и поощряли такую внеучебную деятельность. Многие вообще не заботились об оценках.
Ари нравились даже легкие напряженность и упадничество, свойственные этому месту. И загадки. Не нравилось только то, что она не могла их разгадать. И то, что они касались лично ее и близкого ей человека. Легко быть зрителем с запасом попкорна, отстраненно наблюдающим за тайнами, а вот самой стать героем истории – это было выше ее сил.
Когда-то Ари услышала фразу «беда полностью полагается на точно выбранное время». В ее случае это подошло как нельзя лучше: она едва начала свыкаться с мыслью, что отношения могут не быть созависимыми и горькими. Ее только отпустило перманентное желание вцепиться зубами в протянутую руку. Она только перестала плеваться ядом, чувствовать немотивированную агрессию по отношению ко всему миру. Перестала вести себя, точно вооруженный до зубов задира, который воображает, будто чувства – это дуэль, а не танец. Перестала думать при взгляде на Диониса: «Мне очень нравится этот человек, но я никогда не смогу его понять». Эта мысль засела в ее голове еще с их второй встречи, которая была совершенно случайной. Настолько, что иногда Ари всерьез подозревала, что ничего случайного в ней на самом деле не было.
== Осень прошлого года ==
В тот день она зевала после очередной бессонной ночи, шаря по полкам, оставляя смазанные отпечатки на слое пыли, припудривающем корешки библиотечных книг, когда услышала знакомый голос:
– Да, я продавал здесь дурь раз или два. Почему бы и нет? Если ты заинтересован в том, чтобы словить кайф, то можно либо тратить деньги, либо собирать их. Как по мне, быть дилером лучше. К тому же из меня получается неплохой химик… Может, я ошибся факультетом?
Ари замерла, вслушиваясь в развязные нотки: кажется, пожаловал давешний знакомый, освободивший ее из полицейского участка, собственной персоной. Ей не слишком хотелось с ним пересекаться, не понимая до конца, зачем тот вообще помог, – к тому же он пришел не один. Речь его собеседника была тише и быстрее, Ари легко могла представить, как он оглядывается по сторонам, боясь, что их услышат.
– Я слышал, будто ты… как бы это сказать… – Пауза, натужное сопение.
– Натурой беру?
Собеседник издал звук, одновременно похожий на мычание и икоту.
– Черт, ты и камень разжалобишь…
Послышались шаги, наступила тишина, и Ари осторожно выглянула из-за стеллажа, молясь, чтобы они, наконец, ушли. Увиденное заставило ее тут же втянуть голову обратно и быстро сесть на первый попавшийся стул, но было поздно.
– Дарлинг! – окликнул Дионис, судя по звукам, поднимаясь с колен. – Выходи. Я вижу твои ботинки.
Мысленно чертыхнувшись, Ари быстро поджала ноги. Молчание затягивалось.
– Да выйди ты уже, наконец. Милый Адонис сейчас копыта откинет от ужаса…
