Иллюзия «Я», или Игры, в которые играет с нами мозг - страница 33

Кто бы мог подумать, что наша первая любовь – любовь к матери – имеет столь глубокое воздействие на то, как будут складываться наши романтические отношения, когда мы станем взрослыми? Старик Фрейд, наверное, сейчас усмехается: «Я же вам говорил».

Итак, опыт младенческой привязанности становится одной из тех черт характера, которые взаимодействуют со множеством других факторов, формирующих нашу личность на протяжении жизни. Но не похоже, чтобы этот опыт однозначно определял то, какими мы вырастем. Одно можно сказать точно: нам необходимо общество других людей, чтобы развиваться. И не только для того, чтобы нас кормили и за нами присматривали, – нам необходимо пройти процесс социализации.

Известно, что в 1798 году голый мальчик в возрасте около 10 лет вышел из леса в провинции Аверон во Франции[131]. Жители деревень периодически замечали его, но никто не знал, что это за ребенок. Вполне возможно, это был один из множества брошенных детей, оставленных умирать в лесу в те трудные времена, когда детоубийство было обычным делом – в эпоху Французской революции. Но Виктóру, как его потом назвали, каким-то образом удалось выжить. Когда местные жители наконец поймали его, новость о Виктóре достигла Парижа, где этот примечательный случай вызвал большой резонанс. В духе Революции философ Жан-Жак Руссо утверждал, что человек рождается хорошим от природы, но общество портит «благородного дикаря» внутри нас. Виктóр был первым случаем, позволяющим проверить этого утверждение, и парижской интеллигенции не терпелось встретиться с ним. Не будучи испорченным обществом, он мог быть живым воплощением благородного дикаря по Руссо.

Однако Виктóр был далек от наших представлений о благородстве. Он был ожесточенным, издавал животные звуки и не сдерживал позывов к дефекации. Поначалу думали, что он глухонемой, поэтому первое время он провел в Национальном институте глухонемых, но скоро стало ясно, что проблема Виктóра была глубже, чем простое неумение общаться. Молодой парижский доктор, Жан Итар, лечивший детей в институте, так описывал Виктóра в своих воспоминаниях: «Безобразный, грязный мальчик, подверженный судорогам, часто с конвульсивными движениями, постоянно раскачивающийся, как некоторые звери в зверинце, кусающий и царапающий тех, кто ему противоречит, не выражающий никакой признательности тем, кто заботится о нем… Короче говоря, индифферентный ко всем и не обращающий ни на что внимания»[132].

Итар верил, что терпеливое обучение позволит Виктóру интегрироваться в общество. Начальный прогресс выглядел многообещающе, когда Виктóр начал понимать словесные команды. Он даже научился носить одежду. Но затем его коммуникационные способности перестали развиваться, несмотря на 5 лет интенсивных тренировок. Тогда Итар отказался от своих попыток вернуть Виктóра в общество людей. Виктóр оставался на попечении экономки Итара до своей смерти в 1828 году.

Дикие или одичавшие дети, подобные Виктóру, периодически появлялись, подогревая интерес публики. Во что превратится ребенок без родительского воспитания и опыта других людей? Смогут ли они когда-нибудь говорить? Сообщается, что в 1493 году король Джеймс IV Шотландский приказал отправить двух младенцев на остров Инчкейт в заливе Ферт-оф-Форт, чтобы там их вырастила немая женщина, поскольку он хотел знать, на каком языке будут говорить дети, никогда не слышавшие речи других людей. Если верить хроникам Роберта Линдсея из Питскотти, позднее описавшего этот случай, то «поговаривали, что они изъяснялись на добротном иврите»