Илон Маск и поиск фантастического будущего - страница 8

Какое-то время жизнь в семье Масков текла благополучно. Их дом был одним из самых больших в Претории. Сохранилось фото детей (Илону было в то время лет восемь), на котором трое светленьких милых детишек сидят рядом на кирпичном крыльце, а на заднем плане видны знаменитые фиолетовые деревья Претории – жакаранда. У Илона круглые щеки и широкая улыбка.

А вскоре семья распалась, в 1980 году родители развелись. Мэй с детьми переехала в загородный дом, расположенный в Дурбане, на восточном побережье Южной Африки. Через пару лет Илон заявил, что хочет жить с отцом. «Мне казалось, что отцу грустно и одиноко: у мамы трое детей, а у него – никого, – говорит Маск. – Я подумал, что это несправедливо». «Я не могла понять, почему он оставил этот счастливый дом, который я создала для него, – это же действительно был счастливый дом, – сетует Мэй. – Но Илон всегда поступал так, как считал нужным». Кимбал впоследствии тоже перебрался к отцу, решив, что сыну более естественно жить с отцом.

По отцовской линии семья имеет глубокие южноафриканские корни: можно проследить историю рода Эррола Маска на 200 лет. Его отец (дед Илона), Уолтер Генри Джеймс Маск, служил в армии сержантом. «Он почти никогда не разговаривал, – вспоминает Илон. – Он… был очень раздражительным».

Кора Амелия Маск, мать Эррола, родилась в Англии, в очень интеллигентной семье. «Наша бабушка всегда была лидером, а также весьма предприимчивой женщиной, – говорит Кимбал. – Она играла очень большую роль в нашей жизни». Особенно близкие отношения были у Коры с Илоном – он называл ее Наной. «После развода родителей она заботилась обо мне. Она меня забирала из школы, мы гуляли, играли в скрэббл[5] и тому подобное».

На первый взгляд жизнь в доме отца казалась прекрасной. Там было много книг, которые Илон со временем прочитал от корки до корки. Эррол брал детей с собой в многочисленные зарубежные поездки. «Веселое было время, – говорит Кимбал. – У меня осталось немало приятных воспоминаний». Отец многому их научил. «Он же талантливый инженер, – рассказывает Илон, – знал, как работает любое устройство». Илон и Кимбал приходили к отцу на работу и осваивали разные специальности: учились класть кирпич, устанавливать сантехнику, подгонять оконные рамы и прокладывать электропроводку. «Нам это всё нравилось», – говорит Илон, вспоминая годы, проведенные в отцовском доме.

Кимбал добавляет, что Эррола было «слишком много». Он частенько усаживал детей перед собой и читал нотации по три-четыре часа кряду, а они и слова вставить не могли. Он, казалось, был страшно доволен тем, что умеет держать мальчиков в строгости, лишая их обычных детских забав.

Время от времени Илон пытался убедить отца переехать в Америку и часто говорил, что хочет жить в США. Эррол не соглашался, доказывал сыну, что жизнь в Америке – отнюдь не сахар. Он уволил прислугу и велел Илону делать всю работу по дому самостоятельно: пусть узнает, каково это – «быть американцем».

По словам Илона и Кимбала, жизнь с отцом складывалась нелегко. «Это жесткое воспитание сделало нас такими, какие мы есть», – говорит Кимбал. «Можно сказать, что мое детство не было хорошим, – признается Илон. – Внешне оно может показаться хорошим, но счастливым его точно не назовешь. Скорее, там было больше страданий. Вот уж что отец умел, так это сделать жизнь беспросветной. Он может взять любую ситуацию, самую хорошую, – и всё испортить. Он несчастный человек. Я не знаю… ну, не знаю я, как человек становится таким».