Мы виделись вчера. Отец с Ивистаном надолго заперлись в кабинете, брачные контракты и в Рашиисе имеют место быть. Подробности мне рассказал отец, даже дал прочесть один экземпляр договора. По его словам, Ивистан безропотно согласился на все условия, единственное, о чем он спорил – имя рода. Отец хотел бы, чтобы я оставила имя Туаро вторым, но тут парень стоял насмерть, - с неудовольствием пояснил он.
- Почему ты не спросил, чего хочу я? – старалась не повышать голос, но ситуация меня задела.
- Такие вопросы решает глава рода, - развел руками отец. – Ты бы не хотела оставить мое имя вторым? – уточнил он.
- Не знаю, - передернула плечами. – Мне не нравится сама ситуация, когда решают за меня. Я – взрослая лиария и хочу принимать участие в вопросах, напрямую касающихся моей жизни.
- Так что насчет имени рода? – отец будто и не слышал моих рассуждений.
- Думаю, для меня не проблема войти в род мужа, - осторожно ответила я. – На Земле именно так и принято, для меня это нормально. Разве мама не вошла в твой род после обряда?
- Вошла, - кивнул отец. Помолчал немного, сверля меня взглядом. – Ты, видимо, не совсем понимаешь, ИльРиса. Род Туаро насчитывает четырнадцать поколений, - со значением сообщил отец. - Тогда как Рейзенары лишь три. Деризари не стремится в храм, и я боюсь, что старинный род Туаро прервется, - искренне признался отец.
- Но ведь и Ивистана можно понять. Он единственный сын в семье. Если он не продолжит род, то четвертого поколения просто не будет.
- Это так, - спокойно согласился отец. - Однако я прежде всего пекусь о своем роде, как ты понимаешь.
- Понимаю. Так к чему вы пришли в итоге?
- Ты станешь ИльРисой Рейзенар Эйлирис, - с кислым выражением сообщил отец.
- Папа, все будет хорошо, уверяю тебя! Деризари еще очень молод, он обязательно встретит ту, кого захочет отвести в храм и пройти обряд единения.
- Эх! – покачал головой отец. – В последние годы все меньше истинных пар. Лиары погрязли в своей исключительности и важности. На притяжение душ, чувства никто уже не рассчитывает. Браки заключаются договорные, потомство рождается слабым.
- Папа, а что будет, если кто-то из пары встретит свою половинку?
- Не понял.
- Я имею в виду, уже после того, как пройдут обряд под воздействием жреческого настоя. Что, если один из них влюбится потом?
- Не влюбится, - покачал головой отец. – Узы не позволят. Обряд в храме – это прежде всего связь энергий. Вступая в союз, двое обмениваются своей циани, это скрепляет пару крепче любых чувств. Неважно, прошли они обряд по любви или под воздействием, если союз одобрен и скреплен в храме, если обмен энергиями состоялся, они связаны навсегда.
- Не так уж и навсегда, - не сдержалась я. – Ты ведь разорвал связь. Причем истинную.
- Спасибо, что напомнила, - без тени улыбки, произнес отец. – Ты права, связь можно разорвать, но лишь в исключительных случаях и только в храме. Без жреца этого не сделать.
- То есть, вступая в договорной брак, оба лишают себя возможности встретить истинную пару, половинку.
- Они лишают себя, прежде всего, крыльев! – заметил отец. – Остальное у них есть. При условии, что оба пьют жреческий настой, они вполне счастливы, думают, что любят друг друга, у них появляются дети. Все прекрасно. Только оглянись вокруг, дочка. Как много лиаров в истинной ипостаси тебе довелось встретить в Луидоре?
- Очень мало, - честно призналась я. – Всего нескольких.
