Абсолютно.
Я почувствовала бабочки в животе и какое-то умиротворение. Я уже не боюсь эту книгу, а понимаю, что это настоящее чудо. Я рада, что случайно наткнулась на нее. Впервые мое ужасное любопытство сыграло мне на пользу. И все на самом деле наладится.
С чего начнем?
С самого легкого. Ты должна научиться справляться. Попробуй завтра весь день не заострять внимание на том, что у тебя нет голоса. Постарайся справиться со всем, что тебя будет ждать, всеми возможными способами. Не жалей себя, а наслаждайся этим днем, ведь это всего лишь одна из трудностей, которые имеют люди. Если другие преодолевают это, то и ты сможешь.
Вечер наступил очень быстро. Не ужиная и ни разу не спустившись на первый этаж, я решила улечься спать. День был очень долгий и насыщенный. Или это просто снотворное так сработало. Запрыгнув под одеяло в темноте, я включила на тумбочке лампу, которая тусклым светом позволила мне лучше разглядеть темную книжонку, которую я тут же раскрыла.
Ночь прошла так быстро?
Улыбка на моем лице пустила в ход мелкие ямочки.
Нет-нет, я просто хотела кое-что уточнить.
И что же это?
Если спустя время ты вспомнила свое имя, значит, есть возможность, что позже и все остальное ты сможешь вспомнить? Просто мне уж очень интересно узнать о том, как вы с Мэгги общались.
Зачем тебе это? Книга никак не связана с той автокатастрофой. Это уже абсурд.
Да дело не в этом…
Махнув густым хвостиком на голове, я на какое-то время задумалась. Ощущение небольшой обиды и угрызения совести преследуют меня на протяжении двух месяцев и все не могут утихнуть.
Я в легком замешательстве, и мне безумно интересно, что за душевная травма заставила ее связать себя с игрой? И почему я не была в курсе всего этого?
– Я не хочу ходить в школу, – ковыряясь маленькой чайной ложкой в йогурте, Софи все утро возмущалась по поводу системы образования в своей детской манере. – Почему я должна тратить огромную часть своей жизни на то, что мне может не пригодиться потом? – для пяти лет ее аргументы звучали убедительно.
– Но мы ведь с папой ходим на работу и не ноем, и ты сиди и ешь молча, а то опоздаем, – прошептала мама, придерживая трубку телефона рукой, а потом снова вернулась к разговору со своим начальством.
– И это очень важно для будущего. Благодаря работе мы сможем купить тебе такие чудесные подарки на день рождения, – папа ее подхватил, закрыв бедром холодильник. Я уже доедала свой йогурт с черешней, наблюдая за этим «политическим собранием».
– Но нам-то в школе за эти мучения деньги не платят, – промычала Софи и от отчаяния медленно скатилась с барного стула.
Закончив разговор по телефону, мама поставила на место домашний телефон и с возмущением рявкнула на нее:
– Ты поела? Я же сказала, что мы опаздываем! Бери свой рюкзак – и на выход! Уоррен, напомни мне, пожалуйста, адрес той пекарни, в которой мы были на прошлой неделе. Мне нужно будет заехать туда после работы.
Папа смотрел на нее словно на стену, будто не понимает, о чем она.
– Уоррен, я же просила запомнить адрес. Ты снова решил проигнорировать меня?
Тут я поняла, что помню адрес, но не уверена в своей правоте, да и как я скажу об этом? Телефон в сумке, а блокнот не с собой, так как сегодня я в юбке без карманов. Вдруг меня озарила мысль. Спустившись со стула, я побежала в свою комнату, а вернулась уже с красочным флаером, который мне подсунули рядом с той пекарней. На нем и адрес, и варианты скидок, и объявление о новых булочках со всевозможными начинками.
