«И это верно».
– Еще я могу предложить ему сотрудничество, поскольку нас объединяют давние взаимовыгодные отношения, но это нелепо, поскольку у нас разный удельный вес, и Лисин без труда добьется моего сотрудничества и без моих инициатив. А потому мне остается только приспособление и уклонение от конфликта. Силы не равны, и однозначна вероятность того, что он меня просто выставит вон, как Маликова, помнишь?.. Два выговора и – гуд бай, Америка… А потому мне остается уклонение и смирение… чтобы собрать побольше информации.
– По Лисину?
– Гена, мне нравится с тобой общаться. Чаще всего, я думаю, что случаях в восьми из десяти, ты соответствуешь своему реноме вдумчивого, доброго человека. Но вот эти два раза… Это катастрофа, Гена, держи, держи себя в руках и не дай себе разбежаться в разные стороны! Я ему о тридцати шести сюжетах в кино, а он мне – «По Лисину?»!.. По Факину, Гена, по Факину!.. Я хочу знать, откуда эта сволочь появилась и с какой целью. И когда мне будут известны ответы на эти вопросы, я пойду к Лисину и напомню ему о флэшке и телефоне как быстром решении проблемы, решить которую таким образом теперь невозможно!
– Быть может, Лисину просто нужно время, чтобы перебеситься? Пройдет месяц, и он, убедившись в том, что удовлетворен, вернет все на прежние места?
– Ты меня имеешь в виду? – с горькой насмешкой воскликнул Коломиец. – Тогда нужно еще добавить: «и Факина уволит, и книги контроля ликвидирует, и аппараты контроля за помещениями уберет». Но в ключи с чипами он вложил много денег, а продажи возросли на четыре процента! Люди стали заниматься делом, и в них поселилась боязнь, понимаешь? То есть реально кажется, что все ходы правильные! Но есть одна проблема…
– Одна проблема? – Гросс рассмеялся. – Мне кажется, она не одна…
– Ты напрасно веселишься. Она и тебя коснется. Догорая, свеча вспыхивает и освещает помещение. Но потом гаснет навсегда. Эти четыре процента – как раз и есть последняя вспышка. Очень скоро начнутся перемены, по сравнению с которыми моя и Гудасова попытка убрать Факина покажутся детской невинностью.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, что Факин не тот, кто есть на самом деле. И я найду доказательства этому. Прямо сейчас.
– Ты, наверное, знаешь, где их искать… Слушай, Саня, мне кажется, тебе стоит взять отпуск и отдохнуть. Пока тебя не будет, Лукин доведет отдел до ручки, и они с Факиным за все ответят. А тебя нет, ты отдыхаешь, лечишь разорванные Лисиным нервы… Когда продажи рухнут, Морозко поймет сам, кто ему нужен.
– Я вчера видел, как наш…
– Почему ты замолчал?
После небольшой паузы я услышал осторожный голос Коломийца, обвинить которого в паранойе было невозможно:
– Мне показалось, что мы не одни на лестнице…
– Отдохни, Саня, отдохни! Я уверен – Лисин отпустит!
– Эти игры с телевизором в холле… Ты знаешь об этом?
– Боже мой! От тебя убудет, что ли? Ну, попросили тебя – ты прилепи! Лисин знает, что все шастают к плазме, потому что там шнур из гнезда вываливается! Слава богу, он главного, говорят, не знает… а то бы он за эти маневры задницу кое-кому разорвал…
– Не знаешь, выходит… Может быть, я просто обижен и оттого галлюцинирую, – невпопад забормотал Коломиец. – Но Гена… Я об авторе этих маневров и говорю! Тут что-то не так, и с этим связан, кажется, и Факин тоже! От всего этого – от новобранца, телевизора, от всего можно отмахнуться, но как быть с фактами?
