Тролль посмотрел на Каю, стоящую за деревом на удалении:
– Смотри, зеленая женщина. Йолопука – мужчина. А он наверху. Прячется. Йолопуку боится.
Кая зажала рот рукам, спряталась за дерево.
Я хотел возмутиться, но только пустил слюну и выплюнул пару черепных костей. Ууу, сууарама, ма-ма-ма! Я тебя та-та-та! Тьфу, бля. Тяжело без мозга. И как только негры выживают.
Не знаю сколько времени прошло, прежде чем мои мозги срослись, но, когда это случилось, я сделал две вещи.
Первая. Задумался о философском вопросе. Если мне снести голову, она отрастет заново? И буду ли это я? Может… я погибну, а появится моя генетическая копия? И выживу ли я вообще после этого? В Ньерте я собрался по кускам, но сейчас моя вторая половинка ко мне не вернулась, а будто клонировалась из остатков. Бля, это крипово. Очень крипово. Нужно беречь свою голову. И душу.
Вторая. Ох и заставил же нас побегать этот хер.
– Эй, Пуки! – крикнул я на урода сверху.
– А?
Я провел пальцем по шее:
– Смекаешь?
– Грозишь Йолопуке, сидя на дереве? Может покаркаешь, как ворона? Трусливая птичка.
Дерево, на котором я заныкался превратилось в кусок льда.
– Магия Йолопуке не страшна и…
Взгляд ледяной ведьмы.
Прямо затылком почувствовал на себе удивленный взгляд Астарии. Еще бы – это ее заклинание. Но зато тролль теперь успокоен. Не каменная, конечно, как у Толкина, статуя, но и ледяная сойдет.
Я спрыгнул с дерева. Вырвал у урода дубину вместе с запястьем. Размахнулся. Сейчас будут нам ледяные кубики для коктейлей.
– Стой! Трайл! Нет! Стой!
О, нет, только не ты.
– Катя, читай по губам. Ни… за… что!
Катя раскраснелась, тяжело дышала:
– Ты не понимаешь! Он уникален! Это не просто тролль! Это уникальный тролль!
– Да срать! – я занес дубину над головой, но Катя встала между ледяным уродом и мной.
– Не дам. Чего хочешь дам. Его не дам. Возьмем с собой. Умоляю. Гоблинов ты мне не дал. Матку не дал. Дай тролля. Прошу. Ему не нужна матка. Только самка.
Я начал злиться:
– Катя, ты в своем уме? Что мне с ним делать? Куда я суну еще одного неадеквата…
– Мяугхк!
– Да, я о тебе! В общем, нет. С вот этими двумя я уже согласился и…
– И что? Жалеешь? Драник и Усик никому не мешают, но уже не раз пригодились. Трайл, при всех скажу…
Я насторожился:
– Что скажешь? Ты это… аккуратнее в угрозах.
Катя набычилась:
– А вот и скажу. Вспомни свои слова. Ты обещал повести за собой всех. Маленьких и больших. Страшных и красивых. Ты уже забыл, что сам велел эльфам распространить по миру? А? Ответь, Трайл.
Я прищурился:
– С козырей идешь.
– Вся в тебя. Ну так что? Берем?
Как будто у меня после такого аргумента остался выбор. Но надежда умирает последней.
– Может он сдох, – вздохнул я, опуская дубину.
– Нет! Он уникальный! Сейчас оттает и я с ним поговорю. Все будет отлично, вот увидишь! Он прекрасен, я знаю!
– С чего ты взяла, что он с нами вообще пойдет?
– У троллей есть принцип долга за жизнь. Знаешь такое? Обязаны служить тринадцать зим, если сохранишь жизнь! Понимаешь теперь? Понимаешь?
Тишина. Я снова вздохнул, оглядел окружающих. Растрёпанные, ошалелые.
– Ну чего смотрите? Все закончилось. Разберитесь с погибшим за упокой. Катя, что будет если мне отрубить голову? Я выживу?
– М-м-м, в теории… не должен. О вампирах я немного знаю. Тяжело поймать.
Я задумался. Увидел какое-то мельтешение в кусах.
– Аша! Какого ты делаешь?!
Кентавряша, с лицом полного безразличия, ковыряла пальцем кусок моего мозга в кустах.
