И вновь Тася не выдержала, крикнула Ивану:
– А ну, Ваня, давай цыганочку! – И пошла, дробно ударяя сапогами по траве, поигрывая гибким телом, с поворотами, плавными взмахами красивых рук, белозубой улыбкой. Сорвался за ней и Паша, да с частушками, вприсядку, рьяно…
Мычащее стадо возвращающихся с пастбища коров прервало азартное веселье. Все засуетились, засобирались в свои подворья.
А Володька вспомнил вечер на охотничьей базе, похожую песню такой же пичуги, Лену и как-то подвял, легкая грусть тронула его сердце. Но свое душевное благо, веселые искорки в глазах деревенской девушки, ее милое лицо вспоминались ему не только на следующий день, но и по дороге в город, в тряском автобусе, да и в городе.
1
– … Я вот здесь на каждой бумажке написал адрес, не перепутайте. – Бурукин протянул записки Лене. – Ты знаешь, как ехать, – сказал он ей. – А ты, Владимир, поможешь грузить ящики. Отвезете продукты ко мне домой и передадите Римме Борисовне, она в курсе. Ясно?
Володька промолчал, стоя посредине кабинета, а Лена кивнула.
– До обеда, думаю, управитесь. – Бурукин начал передвигать папки на столе, почему-то хмурясь, как всегда, и трудно было угадать его настроение.
– Я сейчас кое-что накажу помощнице, – сказала Володьке Лена, а ты выходи…
Спустившись по лестнице, он сразу же почувствовал тяжелый жар, настоянный на запахе разогретого асфальта, выхлопных газов и нагретых каменных зданий. Побыв немного в тени, Володька неторопливо пошел к машине. «Сейчас бы раздеться да в реку, – подумалось ему мельком, – или по озеру на лодке покататься, поботать рыбу…»
Его благостный настрой прервала Лена, появившись рядом.
– Фу, жара какая! – произнесла она, подбирая волосы на затылок. Двинулись, что ли. Представляешь, сколько надо объехать в такую жару!
– А что случилось? – не удержался от любопытства Володька.
– Завтра день рождения у его жены, вот и запасается дефицитами.
– Он и без дня рождения успевал, – открывая Лене дверцу машины, сыронизировал Володька.
– То по мелочам, а тут вон сколько. – Лена тряхнула бумажками. – Ящиками.
– Аппетиты у него немеряны, – выруливая через проходные ворота на магистраль, кивнул Володька. – Куда сейчас? – Ему было отрадно ехать на элитной машине с красивой девушкой. Постоянная напряженность за рулем в присутствии Бурукина исчезла.
– Сейчас в винно-водочный, возле моста, потом за фруктами, рядом, потом в фирменый – рыбный, потом – посмотрим.
– Понятно. – Володька покосился на Лену.
В легком открытом платье она была еще привлекательней, но мысли о ее возможных связях с Бурукиным гнули к неприязни.
– Мне-то все равно куда и для кого ездить, – приглушая навязчивую горчинку, сказал он. – А вот ты почему на побегушках?
Лена нахмурилась, губы ее дрогнули.
– Я не на побегушках, а выполняю просьбу шефа.
– Но это просьба личная, к работе никакого отношения не имеет.
– А мне личная больше по душе. – Она в упор глянула на Володьку.
– Ты же, говорят, учишься в институте, на вечернем, – могла бы и поближе к будущей профессии где-нибудь работать.
– А мне здесь нравится.
«Хитрит, – понял Володька, – не такая уж она простенькая. Непыльную работу можно найти и в другом месте, на этой же фабрике. Скорее, расчитывает, что в будущем Бурукин протащит куда-нибудь повыше». Какое-то непонятное раздражение теснило грудь, и он не сдержался:
– Тебе и он нравится?
Лена тряхнула кудряшками, отворачиваясь.
