Имитация - страница 5

– …Саня! Эй! – продралось вдруг сквозь пелену раздумий, а после послышались щелчки пальцев перед лицом. – Как слышно? Ты там уснул, нет?

– Какого… лешего случилось? – спросил я в смятении, все-таки поняв, что это был голос Кирилла. – Он идет?

– Я жрать хочу, говорю.

– Так на, возьми, – я поднял с приборной панели и протянул ему кусок своей шаурмы, на что он лишь недовольно и с недоумением вытаращил свои красные глаза.

– Может ты забыл, но я бес, Сань. Я не ем эту дрянь.

– А от меня ты чего хочешь?

Тут он задумался. Так иногда бывало. В такие моменты он обычно совершенно спокойно отворачивался, чуть приподняв подбородок, и начинал гулять туда-сюда быстрым, как у ящерицы, взглядом. Проблема ситуации была в том, что ему нужно было особенное мясо. Это мясо должно было бояться, источать страх, истекая кровью. И если, уж простите за подробности, обосрется, то так даже лучше. Буквально через пару минут его словно осенило. Он резко повернул ко мне голову, толкнул кулаком в плечо и произнес:

– Подожди здесь, я сейчас вернусь, – после чего натянул свои темные очки-пилоты на глаза, вышел из машины и направился к переулку. Я хотел было схватить его за пальто, чтобы он не устроил из задания очередной балаган, но он уже захлопнул дверь и стремительно приближался к двум бомжам. Мне оставалось лишь наблюдать, невольно стиснув зубы.

Стоит заметить, что, несмотря на все, он мне нравился. Среди всех бесов, он, наверное, был самый славный, пусть и временами абсолютно неуправляемый. Казалось бы, это бес должен был курировать упыря, остерегать его и наставлять, как опытный имитатор, однако у нас все сложилось наоборот. С другой стороны, когда я смотрю на других бесов, становится ясно, что мне повезло: тех мерзких выродков я бы не вытерпел и месяца. А имитаторов не выбирают. Это он выбирает тебя, раз и навсегда, хоть и за редкими исключениями. И меня выбрал самый дружелюбный, чему я до сих пор удивляюсь. Худой, мертвенно бледный, с пепельного цвета волосами, его сущность в нем выдавали разве что кроваво-красные зрачки. Другим бесам похвастаться этим вряд ли удастся, однако они научились пользоваться тем, что нет предела человеческому уродству – как внешнему, так и внутреннему.

Пока я сидел и смотрел, как Кирилл делится с бомжами сигаретой, а потом уводит одного из них вглубь переулка, мне на миг почему-то вдруг стало противно. Не знаю, что это было. Я ощутил, словно по мне пробежали едва заметные мурашки, ударили меня током, заставив непроизвольно вцепиться в руль. Тогда я не придал этому особого значения: со мной такое случалось, и я грешил на свою нервную систему. «Невроз», – говорил мне внутренний голос, но сейчас, смотря на это со стороны, я действительно ловлю себя на какой-то ускользающей от меня мысли. Но не знаю, какой. Будто что-то пробивается сквозь недра моего сознания, пытается вырваться. Но как ни силюсь, не могу понять, что именно.

Через минут пять Кирилл уже возвращался, аристократично вытирая рот черным платком. За эти пять минут я не слышал ни звука, ни крика, и даже второй бомж, оставшийся сидеть на лежанке, был абсолютно спокоен и ничего не подозревал. Он даже благодарно кивнул своему щедрому благодетелю, подняв вверх руку с дымившейся между кривыми, грязными пальцами сигаретой, когда тот проходил мимо. Я успокоился, откинулся на спинку кресла, но все же, когда Кирилл упал на свое место, состроил ему укоризненный взгляд.