– А вообще ты молодец, быстро в себя пришел, – продолжал Мирослав. – Многих после такого перевоплощения дня по два корежит. Ну что ж… Значит, и следующий урок выдюжишь.
Следующий урок? Дмитрий был, конечно, воодушевлен открывшимися перед ним возможностями. Но все же он и от этого урока еще не отошел… Но с Мирославом не поспоришь. А потому Дмитрий перечить не стал, спросил только:
–
Неужели есть что – то похуже, чем пауком быть?
–
А ты подумай сам, – с усмешкой сказал Мирослав. – Чем сильнее существо от тебя отличается, тем тяжелее тебе им стать. Потому что сложнее пропустить через свои разум и тело ощущения и потоки
внутренней силы
, присущие этому существу. Ну что, догадался?
–
Ну – у, тогда, наверное, змеей или рыбой человеку быть еще хуже, чем пауком. Ведь они еще сильнее, чем паук, от нас отличаются. У них и вообще ног никаких нет.
–
Точно! – обрадовался его догадке Мирослав. – А рыбы еще и живут в воде. А там вообще все иначе. Ну да до этого еще далеко. А пока ты еще насекомых месяц – полтора будешь постигать. Ведь тебе еще и соответствующие ощущениям насекомых боевые наборы движений придется учить. Прежним – то тебя Пелагея худо – бедно натаскала, а этих ты вовсе не знаешь. Так что если за месяц управишься с насекомыми, то это хорошо.
И пошли, потянулись дни, проводимые Дмитрием в теле то паука, то пчелы, то муравья, то мухи… Даже тараканом довелось побывать – вот уж никогда он не думал, что придется шастать по полу в виде гадости такой, да усами пошевеливать… Радовало то, что в крошечных насекомьих телах у него теперь ни ноги не заплетались, ни глаза не разбегались. Да и сознание не отключалось – голова оставалась ясной, трезвой, разумной. Каждый раз, приходя в себя, он все легче воспроизводил в своем человеческом теле те ощущения, что испытал, побывав в шкуре насекомого. И Дмитрий явственно чувствовал, что новой, неизведанной силой наполняются не только его тело, но и разум, и душа.
Прошли месяц и неделя, когда, проснувшись рано утром, Дмитрий увидел, что вся земля покрыта белым покрывалом первого снега, выпавшего ночью. И восемь деревянных столбов, которые Дмитрий лично срубил из старой высохшей сосны, тоже были припорошены снегом. Неделю назад они с Мирославом установили эти столбы во дворе под естественным навесом из веток высоченных старых елей. И теперь никакие капризы погоды уже не могли помешать намерению Дмитрия продолжить занятия!
Вскочив и выйдя во двор, он с удовольствием умылся первым снегом, после чего взял в каждую руку по одному из оставленных лежать на колоде после вчерашних вечерних занятий кнутов и вышел на середину двора. Затем, втянув носом холодный воздух, развел руки и, резко наклонив туловище вперед, прыгнул. Кнуты со свистом рассекли воздух и оглушительно щелкнули по двум из восьми расставленных во дворе деревянных столбов.
Вот уже неделя, как он лупит их кнутами, рубит мечами и бьет ногами, закрепляя уже в бойцовских навыках ощущения, полученные от пребывания в теле разных насекомых. Раньше бы ему и в голову не пришло, что он сможет драться как паук, как пчела и даже как таракан, используя все возможности владения телом, данные этим ползучим и летучим тварям, но отнятые природой у человека…
Неожиданно во двор вышел хозяин. Он направлялся прямо к вошедшему в раж Дмитрию, и кнут теперь летел ему в лицо! Однако не успел Дмитрий опомниться, как Мирослав неуловимым движением руки перехватил кнут прямо на лету, и дернул его при этом так, что Дмитрий, чтобы не упасть, вынужден был рвануть тело следом. Распластавшись в полете, он оттолкнулся второй рукой от земли и, извернувшись, встал на ноги. Глаза его, сверкавшие яростью и упоением боя, постепенно приобрели обычное выражение.
