– Я не знаю, что делать, Расть, – честно сказал дед. – У нас на данный момент идет строительство и полное техническое перевооружение девяти заводов. Это все по оборонке. Остановить – значит обанкротить. Если мы не будем скрупулезно выполнять свои обязательства перед партнерами, нас выкинут из контрактов и никогда больше не возьмут обратно.
– Деда, сколько у нас есть времени? До полного краха?
– Месяц. Может, два – максимум, – ответил он.
– Хорошо. У меня есть несколько вариантов. Для нас становится критичным разгул бандитизма в стране. Причем везде. Давно об этом думаю, что пора оградить людей от этого. Ну и заодно финансово обезглавить всех, участвующих в этом.
– Я вчера видел в новостях, как чиновник рассуждал о том, что так называемые бригады лучше охраняют общественный порядок, нежели милиция, – грустно подтвердил дед. – Только это должна быть масштабная операция – как по исполнению, так и по последующему финансовому обнулению. Ты же понимаешь, что они обросли множеством карманных банков, подставных фирм, счетов в офшорах. Я тебя понял. Давай я с завтрашнего дня с девочками этим займусь. Нужно нам с тобой пообщаться с другом Шалвой. У него, как ни у кого, есть максимально полная информация. Конечно, делиться он ей не сможет, но кое-что мы поймем. Нужно подготовить правильный вопросник, я займусь.
Не откладывая, я набрал номер телефона Шалвы. Через два гудка услышал:
– Да, дорогой Растислав. Почему пропал? Не заезжаешь? Две недели о тебе думаю. Что случилось?
– Добрый вечер, Шалва. Нет, ничего не случилось. Хочу к тебе в гости напроситься. Примешь?
– Сегодня? Приезжай, дорогой. У меня племянник родился. Празднуем. Все будут рады. Приезжай, пожалуйста. Прошу.
– Хорошо. Будем через пару часов. Но я не один, с дедом.
– Конечно, всех ждем. С Александром Всеволодовичем?
– Да, с ним. Ну до встречи.
– Он нас ждет, деда. Поехали? – обратился я к деду.
– Поехали. Надо было подготовиться, конечно. Ну да ладно, с Божьей помощью, все получится.
– На месте разберемся. Только нужно что-нибудь купить в подарок. У Шалвы племянник родился.
– Племянник – это хорошо. Цветы маме, подарок папе – что-нибудь из дорогого огнестрела. У нас его много в образцах, специально ведь покупали, чтобы потом дарить можно было. Маме сейчас Бо еще висюльку какую-нибудь подберет, а для малыша заедем в магазин – купим чего-нибудь.
Да и машину пришлось поменять. Кавказ – это Кавказ. Люди четко понимают статус, если он поддержан визуальным восприятием… Никакими словами статус не поддержать. Пересели на Rolls. Взяли в охрану два джипа с воями Дункана. Он порывался ехать с нами – отговорили. Ни с кем воевать мы не собирались. Переоделись в костюмы и поехали. Задержались всего на пятнадцать минут. Оказалось, что у Шалвы на празднике собрался весь бомонд Москвы, человек триста, и наш приезд заметили все.
– Деда, похоже, меня тут совсем не любят. Артефакт греется. Понаблюдай, а, кто это так хочет моей смертушки – сказал, поднимаясь по лестнице с дедом и двумя воями с подарками в руках.
– Трое. Стоят на балконе. Курят. Смотрят в нашу сторону.
– Принял. Наблюдаю, – на рефлексе перешел на военный сленг.
– Шалва, дорогой мой. Рад тебя видеть.
Мы обнялись. Поздравили вышедших молодых маму и папу. Им было обоим за сорок лет. Но выглядели они моложаво. Сказали: «Ребенок в дом – хвори и возраст в окно убегают». Подарили подарки.
