, а также извечного, можно сказать, патологического борца против даже тени стремления к единовластию Марка Порция Катона Младшего в сенате ему удалось создать сильнейшую оппозицию победоносному полководцу-триумфатору. Утверждение итогов восточного похода Помпея, его, кстати, весьма здравых и полезных для Римского государства распоряжений в 61 г. до н. э. было заблокировано. Сенат сам вбил клин между собой и самым в то время заслуженно популярным человеком в Республике. Помпей от неожиданности, похоже, даже впал в нечто, напоминающее отчаяние: «Потерпев поражение и теснимый в сенате, Помпей был вынужден прибегнуть к помощи народных трибунов и связаться с мальчишками»
[63]. Получив поддержку плебейского трибуна Клодия, наглого проходимца и отъявленного авантюриста, пусть по-своему и незаурядной личности, Помпей был вынужден пожертвовать ради этого сомнительного во всех отношениях политического союза многолетней дружбой с Цицероном. Великий оратор после того, как Помпей не принял его, от страха даже тайно покинул Рим. И вот тут-то на помощь Помпею пришёл человек, чей престиж в Риме в последние годы непрерывно рос – Гай Юлий Цезарь. Римляне помнили его заслуги в должности курульного эдила, он достойно исполнял преторские обязанности, а совсем недавно отлично проявил себя пропретором в Дальний Испании. Честолюбие Цезаря, в каковом во всей республике, похоже, равных ему не было, естественно, толкало его на соискание консульской должности. Но здесь ему нужны были серьёзные политические союзники, ибо господствовавшие в сенате оптиматы явного популяра Цезаря вовсе не жаловали, несмотря на его блистательное аристократическое происхождение и уже всем очевидные и выдающиеся разносторонние таланты. Своими союзниками доблестный Юлий сумел сделать людей, до этого друг друга весьма не жаловавших. Гней Помпей Великий и Марк Лициний Красс были не в лучших отношениях и порой крепко не ладили между собой. Цезарь сумел найти подход к обоим, вполне убедительно пояснив, что, вредя друг другу, они лишь усиливают Цицеронов, Катуллов и Катонов, влияние которых обратится в ничто, если они, Красс и Помпей, соединившись в дружеский союз, будут править совместными силами и по единому плану
[64].
Что ж, у каждого из трёх незаурядных людей были свои резоны заключить этот тройственный союз, вошедшей в историю под названием Первого триумвирата. Помпей нуждался в помощи Цезаря в случае успешного избрания того консулом, чтобы добиться наконец одобрения всех своих распоряжений на Востоке. Цезарю союз с наипопулярнейшим в народе тогда Помпеем сулил и успех в соискании консульства, и отменное после него назначение в провинцию. Крассу нужны были авторитет Помпея и сила Цезаря, поскольку он не имел надежды добиться первого места в одиночку. А Цезарю с Помпеем союз с богатейшим человеком Рима никак не мог быть лишним. Их же личные отношения были укреплены родственным браком: Гней Помпей Магн женился на Юлии, дочери Гая Юлия Цезаря[65]. Главное, о чём твёрдо договорились триумвиры, «не допускать никаких государственных мероприятий, неугодных кому-либо из троих»[66].
Действительно, могущество триумвиров было очевидно. Помпей находился в зените своей воинской славы и был замечательно популярен в войске и в народе. Цезарь считался защитником плебса, да и крепко повысил свой авторитет, прекрасно проявляя себя на самых разных магистратурах, за богатейшим Крассом стояло всадничество. Потому совершенно справедливым должно признать мнение, что «трехголовое чудище», как его назвал Варрон в своих сатирах, «совершенно парализовало сопротивление сената»
