– Кто вы, и что вам надо?
– Тихо! – попросила она, прижимая палец к губам.
Ну, конечно! Софья!
Я отбросил книгу на постель, подбежал к ней. Она откинула капюшон и обняла меня за шею, прижавшись холодной щекой к моей щеке. От неё веяло свежестью апрельского утра, вперемежку с тонким запахом духов.
– Почему вас не было на вечере? – спросил я тихо.
Она отстранилась от меня, взглянула, как на ненормального.
– Я едва вырвалась. Буквально на минуточку. Пока все спят. Вы не представляете, какой ужас творится во дворце. Ни шагу без ведома охраны. Всё по расписанию: завтрак, обед, ужин, отход ко сну, подъём, молитва. Не дворец – сущая казарма. Я сама скоро превращусь в гренадёра с такими жёсткими порядками.
– Так вы удрали, только для того, чтобы повидаться со мной?
– А для чего же ещё? Почему вы такой глупый? Постоянно задаёте ненужные вопросы.
Она рассмеялась. Я подхватил её на руки и закружил по комнате, осторожно опустил на кровать.
– Ах, капитан Добров, что вы себе позволяете? – в шутку рассердилась она. Нащупала рукой книгу. – Что вы читаете.
– Эта книга не моя, – поспешил я её заверить.
– Кто же вам дал сее сочинение? – изумилась она.
– Нашёл томик на столике.
– Эта комната для гостей. Здесь никто не живёт.
– Возможно, прежний посетитель забыл.
– Как вы относитесь к тайным обществам? – вдруг спросила она серьёзно.
– Если честно – никак, – ответил я. – Далёк от всего тайного и загадочного.
– А между тем, – она постучала ногтём по обложке. – Если хотите сделать карьеру, не пренебрегайте возможностью. Вы же знаете, мой отец близок к Новикову.
– Не слышал об этом. – Мне не понравился её назидательный тон. Что-то вдруг переменилось в атмосфере. Чужеродная искра как будто пробежала между нами.
София резко поднялась.
– Мне пора. Не дай бог, нас застанут вдвоём. Простите, но репутация фрейлины должна быть безупречна. Прощайте.
Она выскользнула за дверь, оставив после себя в воздухе аромат жасмина, а у меня странное чувство недосказанности. Что за игра?
* * *
Проснулся я поздно. Никак не получалось открыть глаза. Вставать вообще сил не было. Злясь на себя за лень, я все же вылез из-под пухового одеяла. Нашёл в углу зеркало, под ним столик для умывания. На столике медный тазик, кувшин с водой и полотенце. Умылся. Для меня принесли новую одежду, башмаки со шнуровкой – новая мода, недавно пришедшая из Англии. Вспомнил, что пряжки на обуви высочайшим указом были запрещены. Розовые панталоны с толстыми чулками того же цвета. Розовый цвет я не любил. Синий суконный камзол, с бархатными вставками, расшитый серебром показался мне пёстрым. Я надел его, посмотрелся в зеркало. Не шёл он мне. Лицо обветренное, скуластое. Подбородок кирпичом. Камзол больше подходил для разнеженного модника.
Тут же в гардеробном шкафу обнаружил мой старый военный мундир, одолженный у артиллериста, и потёртые сапоги Жана. Мундир отпарен, сапоги начищены. Не колеблясь, я выбрал второй наряд, уж больно он был привычен. Опять на глаза попалась книга в кожаном переплёте. Вспомнил наше вчерашнее краткое свидание с Софьей. Стало немного грустно. Не успели толком встретиться после долгой разлуки, а уже пошло что-то не так. А может мне только показалось?
Слуга провёл меня в светлую, просторную столовую. Фон Пален отсутствовал. Мне сообщили, что генерал-губернатор находится на докладе у императора, и вряд ли приедет до ужина. Пришлось завтракать в одиночестве. Крепкий кофе со сливками, французские булки и крем, взбитый из творога, сметаны и мёда.
