Император Николай II. Екатеринбургская Голгофа - страница 13

П.К. Бенкендорф передал повеление Государя генералу М.С. Беляеву, и «всё было готово к отъезду на следующий день». Однако, когда утром Императрица Александра Феодоровна узнала, что Государь «ожидается в Царском следующим утром в 6 часов», то она сказала, что не уедет, его не дождавшись[125]. Очевидно, что главной целью возвращения Николая II в Царское Село была не безопасность Семьи. Эмигрантский писатель В. Криворотов писал, что «было ошибкой думать, что Царь спешил в Царское Село исключительно из боязни за свою семью, жену и детей. Государь должен был сознавать, что его появление там, в центре пылающих страстей, не могло никоим образом защитить семью от распоясывавшейся толпы. Своим решением отправиться туда, Царь хотел разрубить узел всеобщего трусливого бездействия»[126].

Поздно вечером 27 февраля Император Николай II осознал существование против него заговора в Ставке. По словам генерала А.С. Лукомского, Царь, «находясь в Могилёве, не чувствовал твёрдой опоры в своём начальнике штаба генерале Алексееве»[127]. Государь решил любой ценой прорваться в Царское Село, куда должны были подоспеть отправляемые им верные части с фронта. Император Николай II понял, что каждый лишний час его нахождения в Могилёве приближает победу революции в Петрограде. Как только о решении Царя узнал генералитет, он начал оказывать на него мощное давление, но Государь твёрдо решил ехать[128].

В.Н. Воейков вспоминал, что генерал М.В. Алексеев, узнав о предстоящем отъезде Царя, с «хитрым выражением лица» и «ехидной улыбкой» спросил: «А как же он поедет? Разве впереди поезда будет следовать целый батальон, чтобы очищать путь»[129]. Воейков немедленно отправился к Государю и передал ему «загадочный разговор с Алексеевым», стараясь «разубедить Его Величество ехать при таких обстоятельствах», но «встретил со стороны Государя непоколебимое решение, во что бы то ни стало, вернуться в Царское Село»[130].

Перед отъездом Николай II счёл нужным дезинформировать генерала М.В. Алексеева, сообщив ему, что он решил остаться в Могилёве. Но затем Государь ночью выехал к своему поезду[131].

Дежурный генерал при Верховном Главнокомандующем генерал-лейтенант П.К. Кондзеровский вспоминал, что ночью 27 февраля он «ещё не спал, когда услышал сильный гул от быстрого движения нескольких автомобилей. Бросившись к окну, я увидел, что мимо, полным ходом, промчались по направлению к вокзалу царский автомобиль и за ним все машины со Свитой. Ясно, что Государь уезжал из Ставки. Какое-то жуткое впечатление произвел этот отъезд в глухую ночь»[132].

Государь прибыл в Собственный поезд около 1 ч. 15 м. ночи 28 февраля и сразу же принял генерал-адъютанта Н.И. Иванова, которого долго инструктировал по поводу его предстоящей миссии в Петрограде[133]. Штаб-офицер для особых поручений подполковник Г.А. Таль сообщает, что целью отряда Иванова была также «очистка в случае надобности пути для Императорских поездов, направлявшихся также в Царское Село, по другому маршруту, от могущих встретиться мятежных войск, направлявшихся из столицы, и их вразумления»[134].

Эшелон Н.И. Иванова должен был следовать в Царское Село напрямую по Московско-Виндаво-Рыбинской железной дороге, а Императорские поезда – в объезд. Это делалось для того, что, если «генералу Иванову пришлось бы задержаться и вступить в бой, он собою не задержал бы следование Императорских поездов»[135]