Император Николай II и заговор генералов - страница 5

Я принадлежу к «молодому» поколению нашей эмиграции. В событиях, о которых речь впереди, принимать участия никак не мог по причине «нежного» возраста. За границу попал ребенком в первые годы революции. Но сравнительно скоро, будучи любознательным от природы, стал задавать себе вопросы о причине оставления родины и возникновения того, что мы называем революцией. И уже в годы, когда мои сверстники увлекались литературой, свойственной юному возрасту, я читал с неослабным вниманием и напряжением «Русскую Летопись», «Архив Русской Революции», «Красный Архив», воспоминания участников событий 17-го года, статьи по этому вопросу в газетах и журналах различных направлений на нескольких языках. Сперва читал как попало, без всякой системы. Затем стал весь материал систематизировать, делить на три части: на фактический материал (законы, указы, постановления, ленты прямого провода, телеграммы, приказы и т. д.), на мемуарный материал (воспоминания участников и очевидцев) и монографии и работы, написанные на основании первых двух категорий. И тут, будучи еще мало искушенным во всех тонкостях этих передач, я еще совсем молодым часто поражался той, выражаясь очень осторожно, субъективной оценкой, которую давали авторы работ, будь это воспоминания или монографии.

Затем, входя в зрелый возраст, я уже во всем этом отлично разбирался и все понял. Как правило, все, писавшие воспоминания, всегда во всем были правы, все предвидели, все понимали, и, если бы их «послушались», то все было бы в порядке и ничего плохого не случилось бы.

Далее, во многих воспоминаниях я увидел много всяких неточностей, невольных ошибок и явных искажений. Часто в этих воспоминаниях люди касаются предметов, о которых не могли иметь никакого понятия. В местах, не поддающихся проверке (в разговорах с глазу на глаз), передаются как факты, совершенно невероятные сообщения. Часто, не будучи свидетелями тех событий, о которых пишут другие мемуаристы, заявляют, что это было написано по злобе или что-нибудь в этом роде. Объективность, почти как правило, в этих воспоминаниях отсутствует. Часто мемуаристы оправдываются в том, что или было сказано, или сделано; это всегда производит очень неприятное впечатление.

С годами я приобрел навык разбираться уже и в том, какие труды и статьи могут или не могут появляться в том или ином издательстве или периодических изданиях. Имея уже достаточный опыт, я из накопленного и систематизированного материала стал делать свои собственные выводы.

Военные события сороковых годов заставили меня расстаться со всем этим материалом. Больше всего жалею о потере вырезок из газет и журналов, которых уже давно нет. Затем в течение целого ряда лет пришлось заниматься устройством личных дел, и только через продолжительное время я стал опять разыскивать интересующие меня материалы. Книги, выпущенные в двадцатых и тридцатых годах, стали редкостью и пришлось платить за них большие деньги. Но зато вышло много новых, интересных трудов и опять появились новые вырезки из газет и журналов.

Работая над этими трудами, я все более уделял внимания двум лицам. Они все больше меня интересовали, и я все больше приходил к выводу, что эти два лица были теми людьми, которые предопределили весь ход событий. Когда я это понял, я постарался «направить рефлектор» на них и осветить все малейшие подробности их поступков, малейшие переживания, «извилины души», все их высказывания и, как самое значительное, их моральный облик и мировоззрение.