– Что, скажешь, твоя белая башка, черные брови и молочная кожа – случайный подарок судьбы? – грубо бросает мне та.
– Я не отрицала, что во мне есть эта кровь, – мягко произношу, пристально глядя на нее.
– Тогда чего глазами своими сверкаешь? – презрительно фыркает помощница.
– Что конкретно тебе сделало государство Цай? – спрашиваю ровным голосом.
– Юйци, Данли, заканчивайте. А ты, служанка герцогини, ступай отсюда. И в следующий раз вместо себя другую девушку отправь: не нужны мне здесь конфликты! – грозно произносит кухарка, и я впервые замечаю знакомые черты на ее лице.
Так она ж сама с востока! Совершенно точно. Только почему-то заступаться за меня не торопится. И, похоже, скрывает свои корни – благо поседевшие волосы позволяют.
– Да, не место здесь цаянским шлюшкам, – фыркает Юйци, когда Данли послушно делает шаг в сторону от двери, освобождая проход.
– Повтори, – предлагаю сухо, не двигаясь с места.
– Я говорю: не место на кухне цаянским ш… – Фразу Юйци не заканчивает, невольно сплюнув кровь от хлесткой пощечины.
– Как?.. – теряется Данли, рядом с которым я стояла еще секунду назад.
– Ты что… ударила меня? – недоверчиво переспрашивает девица.
– Хочешь удостовериться? Повтори сказанное ранее, – предлагаю ей совершенно спокойно.
– Да я тебя сейчас!.. – Юйци велением воли поднимает в воздух все ножи на столе, а до меня доходит, что передо мной – стихийница.
Разумеется, ветер…
Ну, замечательно. Теперь понятно, чего она была такой самоуверенной и дерзкой. Стихийников с подобной силой нынче появляется все реже; а если учесть, что исторически они рождаются исключительно на этой холодной земле, Юйци должна чувствовать себя едва ли не принцессой севера.
Впрочем, меня это мало волнует.
– Ну попробуй, – вновь предлагаю, не меняясь в лице.
– Юйци! Остановись! – требовательно произносит старуха Ки, но в меня уже летят отлично заточенные орудия кухонного убийства.
Ухожу с их траектории, мягко поворачивая корпус.
– А это еще что такое? – еще больше хмурится Данли, глядя на меня.
– Ты закончила? – уточняю у Юйци.
– Закончила? – сводит брови та.
И падает на пол, не имея сил удерживать свое тело вертикально.
Люблю эту хитрую точку на теле. Точнее, люблю на нее нажимать, когда кто-то сильно бесит.
– Что ты с ней сделала! – изумленно восклицает старуха Ки, пропуская Данли, летящего своей подруге на помощь.
Я к тому моменту уже стою с другой стороны кухни, сложив руки на груди.
– Через пару часов она сможет почувствовать ноги. К вечеру уже будет стоять… возможно, – произношу ровным голосом. – Что касается обеда и ужина – за ними на кухню приду я. И вообще… сюда буду приходить только я. Так что будьте морально готовы. Если выясню, что вы испортили еду или еще как решили досадить герцогине и ее слугам…
– Никто здесь не будет портить пищу! – строго выговаривает мне старуха Ки. – Не под моим руководством! Так что нечего запугивать меня и моих людей!
Это кто тут кого запугивает? Если бы я не постояла за себя, меня бы проткнули ножами!
Ничего не отвечаю и ухожу с кухни. Но наверх не иду: мне нужен воздух, чтобы остыть. Потому нахожу дверь для слуг и выхожу во внутренний двор.
Такая ненависть к моей родине появилась неспроста. И, если слуги позволяют себе демонстрировать столь открытую неприязнь вкупе с презрительными высказываниями, значит, их хозяева ненавидят мою страну еще больше!
Но за что? За тот старый мирный договор?..
