В любой другой ситуации он бы никогда не поступил так, как поступил. Но здесь он четко понял ситуацию. И сейчас удовлетворенно наблюдал, как мелкие хищники, еще недавно готовые разорвать любого, оставшись без лидера, растерялись и испуганно смотрели друг на друга, выискивая того, кто скажет, что делать дальше.
Гарин не дал им такой возможности, заговорил первым:
– Будете слушать меня – останетесь в живых. Я – ваш единственный шанс спастись.
– У тебя осталось девять патрон в пистолете, – подал кто-то голос, храбрясь.
– Остальных я буду просто руками рвать, – с максимальной уверенностью ответил Юрий. – А не получится, так мои ребята вас на атомы развеют. Вместе с этими наркоманами.
Он кивнул в сторону заложников.
– Вы ведь не солдаты, я вижу, – продолжил Гарин. – Просто люди, которых наняли делать некую работу. И, скорее всего, просто бросили на произвол судьбы. Так?
Он видел, как между горе-диверсантами разворачивалось тяжелое ментальное сражение. Как они переглядывались, как их пальцы нервно заиграли на оружии, как внутри каждого желание жить боролось с недоверием к упакованному в броню и такому бесцеремонному имперцу.
Конечно, никакие они не солдаты. Бандиты, преступники, просто жадные до денег местные – кто угодно, но не рхейские диверсанты. Рхейцы, как известно, в плен не сдаются. Это, скорее всего, обычные наемники, одноразовые исполнители, призванные запугивать и дестабилизировать, а, по возможности, наносить ущерб немногочисленному гарнизону. Разменная монета, которую не жалко и потерять.
Самым забавным было то, что они, судя по всему, начали это понимать только сейчас.
– Что ты предлагаешь? – выступил вперед один из диверсантов с длинными, обвислыми усами.
– Ничего нового – сдаться. Это не позорно, это разумно.
– И какие у нас гарантии?
– Ваши гарантии – ваши поступки, – ответил Гарин. – Империя не казнит тех, кто добровольно сложил оружие.
Его оппонент задумчиво дернул губой.
Пусть Гарин и блефовал, но был недалек от истины – эти неудачники не успели причинить значительный вред инфраструктуре колонии, а, значит, не попали в ранг особо опасных или военных преступников. Ну, постреляли дроидов и чего? Ерунда, почти хулиганство. Только главное внедрить эту мысль в их полные страхов и сомнений головы.
Потому что, на самом деле, их ждет расстрел. Как-никак, военное положение в стране.
– Хорошо, – наконец даже с каким-то облегчением выдохнул усатый, устанавливая свое оружие на предохранитель. – Но у нас есть условие…
– Внимание, ворота! – раздался над головой хриплый голос робота.
По залу пробежал нехороший шорох. Диверсанты, миг назад почти сложившие оружие, разом напряглись и недобро уставились на Гарина.
Юрий недовольно сжал губы, включил внутреннюю связь.
– Какого хрена?
– Вы отстранены от переговоров, – раздался резкий голос Гарнаги. – Я принимаю ответственность на себя.
Гарину пришлось приложить усилия, чтобы не выругаться вслух.
– Впусти, – процедил кому-то усатый, длинно сплюнув в сторону Юрия.
Если Гарина сейчас расстреляют, словно мишень в тире, это будет выглядеть закономерно.
По полу и стенам запрыгали разноцветные блики, диверсанты испуганно присели за мебель, ощерившись оружием. Гарин лишь терпеливо вздохнул.
В зал медленно вплыл робот активного подавления, больше известный как «каракатица». Огромная торпеда из композитных материалов со сложенными восьмерками «щупальцами»-манипуляторами, по которым пробегали зеленые и оранжевые огоньки. Вооружения видно не было, да оно было и не нужно – робот сейчас выполнял другую функцию.
