Когда силуэт растворился полностью, Марго поднялась с кресла и подошла к балконным перилам.
Несмотря на бессонную ночь, спать совершенно не хотелось. Девушка смотрела на стремительно светлеющий горизонт, пытаясь обдумать события прошедшей ночи.
Мысли путались. Она не понимала, что делать дальше, по какому пути пойти, кому верить, или наоборот. Страх перед будущим наполнял ее сердце, и его не мог унять ни легкий умиротворяющий утренний ветерок, ни пение пробудившихся птиц, ни поднимающееся над горизонтом местное солнце.
Вот-вот должна была прийти Уна с завтраком, а возможно, и с новостями по поводу отлета.
Пророк предупредил, чтобы она никуда не улетала, только можно ли ему верить? Он ведь так и не сказал истинную цель, повинуясь которой, прибыл сюда. Да и кто он вообще такой? Откуда взялся? Внутреннее ощущение подсказывало Марго, что она получит ответы на свои вопросы весьма нескоро.
А больше всего девушку волновало то, что Пророк сказал о приближающихся войнах, в которых она должна будет принять участие. Она!!! Которая не могла даже раздавить на родительской даче жука, должна будет убивать людей!!!
– Владыка, вы уже проснулись? – раздался голос Уны из спальни, – или вы не ложились? – обеспокоенно спросила обладательница короны, выходя на балкон, – так нельзя, Владыка, вы должны отдыхать!
– Уна, я хотела тебя кое о чем спросить, – задумчиво произнесла девушка.
– Дайте мне еще немного времени, Владыка. Я уже нашла доверенного капитана. Нужно только дождаться его прилета, – раболепно заверила эпик.
– Это хорошо. Но я хотела поговорить о другом.
Светловолосая почтительно склонилась.
– В твоем мире, мире эпиков… Нет, не так, – исправилась Марго, – слово «Пророк» тебе о чем-то говорит?
– Пророк чего? – переспросила Уна.
– Просто Пророк.
– Вроде нет… – задумалась эпик и тут же разволновалась, – но если это важно, я могу провести расследование!
– Пока не нужно, – покачала головой девушка, – ступай.
– Вы точно больше ничего не желаете? – обеспокоилась чрезмерной задумчивостью Марго Уна.
– Точно. Оставь меня.
Поклонившись, светловолосая вышла, а девушка, оставшись одна, рухнула на кровать, пытаясь принять решение, которое упорно обходило ее стороной, порождая все больше и больше сомнений.
*****************************************************************************
По ту сторону стыковочного рукава Давида ждали трое мужчин в черной, с бордовыми вставками, форме. На поясах всех троих висело, мигающее оранжевым цветом, оружие предупреждающее, что оно активировано и находится в режиме оглушения.
Снисходительно улыбнувшись плотно сдвинувшим брови офицерам, Правый флагман пошел вглубь корабля.
Сопровождение, шагая в ногу, двинулось следом.
Давид неторопливо шел по металлическому коридору судна, глубже и глубже погружаясь в воспоминания о том счастливом времени, которое называется детством. Жаль, длилось оно очень недолго… Наверное, у каждого своя судьба, тихо, но глубоко вздохнул Флагман, например, у него быть Нареченным…
Никого не встретив по пути, Давид и его сопровождение добрались до капитанского мостика, на котором, заложив руки за спину и поставив ноги по ширине плеч, стоял адмирал Каливар.
Выдавив из себя некое подобие снисходительной улыбки, Флагман посмотрел на явно не обрадованного их встречей, отца.
– Нареченный прибыл! – торжественно сообщил один из мужчин в форме.
Адмирал медленно кивнул на ряд стоящих у стены пустых кресел, подразумевая, что сыну рекомендуется молча там обосноваться и никоим образом не обозначать своего присутствия до конца полета.
