– Нет, больше ничего. Можешь идти, – Мария отвернулась и продолжила перекладывать пыльные бумажки из одной горы в другую.
Сходить на кухню и обратно не составило никакого труда, учитывая, что вчерашнее путешествие с Варварой по этому же маршруту было весьма успешным.
К моему большому счастью, Елену я повстречала на лестнице, ведущей на третий этаж к императорским спальням, поэтому мне не пришлось бегать меж фрейлинских комнат, стучась в каждую дверь и выспрашивая месторасположение спальни Елены. Впрочем, была огромная вероятность, что эту ночь девушка провела вовсе не в своей спальне.
Когда мы вернулись в покои Марии Павловны, она уже начала утреннюю трапезу. Наше появление, как я и предполагала, не тронуло ее, и она, сделав глоток из хрупкой фарфоровой чашки, собрав всю вежливость в кулак, предложила нам сесть.
Стол был накрыт как раз на трёх человек. По правилам, дежурным фрейлинам было положено завтракать со своими господами. По негласным же порядкам, к этому списку добавлялись ещё и обязанности штатного сплетника.
Я же могла рассказать Марии только одну сплетню. Историю о вчерашней встрече с Еленой и Александром в императорском коридоре. Но, разумеется, делать этого я не стала. Дворец и так создан для того, чтобы наживать себе врагов, и как глупо было бы начинать делать это, не успев завести союзников.
– Разве господин Журавлев не проиграл свое поместье на вчерашнем балу? – Мария деликатно отломила кусочек печенья, и, с интересом глядя на Елену, смахнула с него оставшиеся крошки.
– Если бы там было, что проигрывать. Он давно банкрот и живёт на деньги матери. Кто знает, может, он и ее имение проиграл.
– Он не женат?
– Он вдовец. Но не слишком-то горюет, – продолжала рассказ фрейлина. В отличие от герцогини она ничего не ела и даже к чаю не притронулась.
– А что с Новицкими, они будут на завтрашнем ужине?
– Я ещё не видела их ответа, ваша Светлость. Но полагаю, что они не пропустят такую возможность. У них три дочери, и ни одна не замужем. Для них любой выход – это событие, – ехидно бросила Елена.
Я чувствовала себя лишней среди сотни слухов, которыми они успевали жонглировать быстрее цирковых артистов, но расслабляться в этой компании было нельзя. Этому меня научил вчерашний день.
После завтрака Мария и Елена принялись разбирать почту. Меня к такой ответственности, разумеется, никто приобщать не собирался, и, отправив меня на расстояние достаточное, чтобы я не слышала главных секретов герцогини, приказали просматривать очередные списки гостей на предстоящие торжества.
Дело у них шло небыстро. Впрочем, своими успехами я тоже похвастаться не могла, поскольку за вчерашний вечер я мало кого успела запомнить, а список новых гостей состоял из совершенно незнакомых имён.
Периодически герцогиня с Еленой прерывались и тихонько шептались о чем-то, что, вероятно, касалось авторов писем. Иногда я отвлеклась на их тихий шепот и старалась понять, о чем они говорят. Но это было бесполезно. Тогда мои мысли вновь занимало дурацкое письмо, наверняка до сих пор лежащее на столе Константина. Но плана по его возвращению у меня так и не появилось.
Прошло ещё несколько часов, и я заметила, как и без того темное небо начинает тонуть в поглощающей его волне ночного мрака.
– Скоро приедет Софья, а мне нужно переодеться и причесаться, – объявила Мария. – И еще эти свертки, – она кивнула на четыре плотно скрученных листа бумаги у меня в руках, – надо, чтобы кто-то передал их Константину Николаевичу и Александру Николаевичу.
