И то, что Вишка привязался к Лири на энергетическом и ментальном уровне, очень сильно помогло в деле их совместной конспирации.
Бабка Лири начала болеть еще с прошлогодней весны. Ну как болеть – двигаться все меньше и меньше. Диагноз был простой – старость. Организм был изношен уже настолько, что никакие снадобья не помогали. И вообще бабка была для Лири не бабкой, а прапрапрабабкой. Но девочка все равно называла ее «бабушкой». А та все время цыкала на нее и повторяла: «Учи парафармацевтику, подкида, глядишь хоть какой толк из тебя будет»
И Лири больше ничего не видела и не знала. Все свое время она проводила за парафармацевтикой. Тысячи ингредиентов, растений, рецептов, наименований болезней вбивались в ее голову ежечасно, ежедневно, еженедельно, ежегодно. Научилась читать она в четыре года по рецептам, узнала какие расы населяют мир по наименованиям болезней, астрографию изучила по названиям планет, на которых произрастали те или иные растения, имеющие те или иные свойства.
Но образование ее было слишком однобоким: зная лекарства от всех болезней, она не знала самих болезней: ни что болит, ни где находится в организме тот или иной орган. Алгоритм был четким: бабка говорила название болезни и показывала рецепт парафарма.
Бабка Лири не любила свою внучку. «Нагуляная ты» – частенько напоминала она девочке ее сомнительное происхождение. «Мать твоя – потаскуха. Отец ее был кобель, вот и она такая же получилась. И ты такая же. А какая ж? Но пока я живая гулять тебе не дам. А то потом тоже как мать твоя будешь от позора сбегать»
Лири не знала, что такое потаскуха, но думала, что это что-то очень плохое. И нагулянной быть, наверное, очень стыдно, и она до конца дней своих не отмоется от «нагуляности». И что нужно делать, чтобы «гулять» девочка никакого представления не имела. Воображение ей рисовало мужчину и женщину, которые взявшись за руки ходят кругами по лесной поляне.
Однажды бабка оставила ее дома приглядывать за готовившимся сложным парафармом, а сама ушла в лес за травами, и Лири решила осуществить свою давнюю мечту и слазить на чердак. Старуха никогда ее туда не пускала, говоря, что ничего интересного там нету.
Чердак и впрямь был забит кучей ненужного хлама: старыми котлами, поломанными табуретками, но, кроме всего прочего, там еще были книги. Среди них отыскался потрепанный женский роман, который Лири тогда же забрала с собой. Она украдкой прочитала его за два вечера, когда бабка ложилась спать.
В предпоследнем предложении книги автор поведала о страстном поцелуе героев, а в последнем героиня уже держала на руках ребеночка. Таким образом Лири выяснила, что, помимо совместных прогулок, в истории ее появления на свет имел место еще и страстный поцелуй.
После романа Лири утащила с чердака невесть откуда там взявшийся «Светский этикет». Книга настолько ей понравилась, что она заучивала ее целыми кусками. Месяца три после этого наедине с собой Лири жила в образе светской дамы.
Потом пришла очередь «Жизнеописания парафармацевта Молиуса Каборна». В этой книге знаменитый эмтэгр, помимо всего прочего, также рассказывал о своем посещении столицы Империи Первого Триала, куда его пригласили для вручения ордена «За государственные заслуги». Получал он его лично из рук главы Совета Высших Эмтэгров Великого эмтэгра лорда Эрхиона Эрдена и затем был приглашен на Новогодний Бал Его Императорского Величества Вилеорна. И даже имел честь лицезреть самого Императора и его венец, который, как известно, был выточен из цельного алмаза.
