Империя тишины - страница 63



– Но этот благородный план едва не был сорван предателем. – Он сжал кулаки и опустил их на трибуну. – Предателем, который задумал похитить моего сына и продать его экстрасоларианцам.

– Что? – воскликнул я, проталкиваясь вперед и привлекая к себе удивленные взгляды стоявших вокруг слуг и логофетов.

Однако мой крик потонул в поднявшемся ропоте, по толпе пробежала дрожь, и все принялись переговариваться друг с другом, задавая один и тот же вопрос. Что все это означало? Я огляделся, словно надеясь прочитать ответ на лицах собравшихся. И вдруг сам его увидел. Это был простой, слегка изогнутый деревянный столб, в полтора раза выше роста палатина, вбитый в землю рядом с лестницей. Его кривая тень указывала прямо на меня.

Позорный столб.

Сердце замерло у меня в груди, и я повернулся к стоявшему на трибуне отцу, который как раз в этот момент снова заговорил:

– Если бы мы не раскрыли подлый план, мой сын попал бы в лапы варварам или даже самим Бледным. – Он поджал губы. – Приведите его.

Выпучив от ужаса глаза, я увидел, как четверо гоплитов тащат жалкого седого старика. Старика в зеленой мантии.

– Гибсон!

Это было немыслимо, невозможно. Расталкивая плебеев, я бросился к нему сквозь толпу, но был схвачен тремя охранниками, что незаметно следовали за мной. Схоласт посмотрел на меня, и я готов поклясться, что он улыбнулся. Не той саркастичной, призрачной полуулыбкой, которая иногда пробегала по его лицу, а самой настоящей – кроткой, печальной и твердой. Я попытался вырваться из рук охранников, но старик только покачал головой. Мне хотелось крикнуть, что этого не может быть, но я вспомнил о письме, спрятанном между страницами древнего приключенческого романа. Проглотив свои протесты, я в отчаянии оглянулся на отца и потому не видел, как Гибсона заставили поднять тонкие руки и прикрепили цепь наручников к крюку на верхушке позорного столба.

Расчистив проход в море красных и серых форменных одежд, охранники почти внесли меня на помост по белым мраморным ступеням. Отец хмуро наблюдал за моим приближением.

– Тор Гибсон, – проговорил он, – ты был пойман на месте преступления, когда договаривался с варварами о похищении моего сына!

Гоплиты повалили обвиняемого на землю, и он распластался под балконом, как марионетка с обрезанными струнами.

Кто-то циничный и отчужденный в моей душе отметил, что происходит именно то, о чем схоласт говорил утром, – неужели этим же самым утром? – называя уродством мира.

Лорд Алистер Марло продолжал:

– Триста семнадцать лет, Гибсон, ты служил мне и моему отцу до меня. Триста семнадцать лет был рядом с нами. – Он подошел к перилам и развел руки в стороны. – Это правда, что ты собирался отдать моего сына варварам с Задворок?

Гибсон поднялся на колени и посмотрел вверх, на балкон. Перехватив мой взгляд, старик коротко и отчетливо кивнул:

– Да, сир.

Он снова тряхнул головой, на этот раз еще резче, и я догадался, что он сделал это для меня. Никто не обратил внимания на контраст между словами и движениями, даже Алкуин и Альма, которые точно должны были что-то заметить. Своим жестом он открывал мне истину и просил не вмешиваться.

У меня было много лет, чтобы подумать об этом моменте. Много лет, чтобы разобраться в причинах поступка Гибсона. Разобраться, почему он сделал то, что сделал, почему взял на себя вину за мою попытку сбежать. Может быть, вы понимаете? Он должен был знать о деньгах или предположить что-то подобное. Если отец и его служба разведки поверят, что это был план Гибсона, они не станут так тщательно проверять меня самого. Его признания спасли меня от дальнейшего расследования и сделали возможным все то, что потом случилось. О да, отец мог бы заподозрить, что идея побега принадлежит мне, но в его понимании для такого серьезного плана требовался заговор, организовать который мог только схоласт.