Нежеру не ожидала, что они разобьют лагерь задолго до наступлений темноты, и удивилась еще сильнее, когда Певец приказал гиганту копать яму посреди березовой рощи, лишившейся листвы.
– Что? – прорычал Го Гэм Гар. – Ты хочешь, чтобы я сломал себе не только руки, но и спину?
– Под снегом обычная почва, – сказал Саомеджи. – Да, она замерзла, но ты справишься. Разве ты не жаловался на тяжесть своей ноши? Неужели хочешь и дальше тащить дракона к королеве? Тогда копай, монстр, копай.
Солнце, укрытое пеленой облаков, стояло еще высоко, когда Го Гэм Гар закончил копать яму в мерзлой земле, и его огромные волосатые руки стали грязными и обильно кровоточили. Певец отослал его подальше от ямы и начал снимать камни, которые они привезли на санях. На глазах у Нежеру Саомеджи обошел по широкому кругу то место, где сидел Го Гэм Гар. Гигант смотрел затуманенным и недоверчивым взглядом, как Саомеджи, тихонько что-то напевая, расставил камни по широкому кругу вокруг гиганта, так что каждый находился не более чем в шаге от соседнего. Когда Саомеджи, продолжая петь все ту же тихую странную песню, закончил первый круг, он снова обошел его, на этот раз поднимая каждый камень и перемещая его к ближайшему, пока они не соударялись.
– Теперь мне нужно сделать важное дело, – сказал Саомеджи гиганту, когда закончил окружать его камнями. – Оно потребует почти всех моих сил. Но даже если я на мгновение потеряю внимание, монстр, не рассчитывай, что у тебя будет хотя бы шанс. Если что-то пересечет границу моего каменного круга, я сразу узнаю и не стану выяснять, кто это сделал, а сожгу его изнутри.
Го Гэм Гар смотрел на него из-под мощного нависающего лба.
– А что, если я не буду шевелиться, а круг пересечет что-то еще? Что, если через твой круг песни пролетит птица? – спросил гигант.
– Тогда, как только я пойму, что случилось, я приостановлю твое наказание. Я не хочу тебя убивать, если в этом не возникнет необходимости – до тех пор, пока мне нужна твоя сила.
Глаза гиганта вспыхнули, как зеленый болотный огонь, а потом его могучая рука потянулась к ближайшему камню, с очевидным намерением выбить мозги Саомеджи. Руки Певца были скрыты внутри рукавов, и Нежеру не заметила никаких движений, но через мгновение Го Гэм Гар рухнул на землю, словно сбитый могучим ударом, и остался лежать, стоная и дергаясь от боли.
– Ты останешься внутри круга до тех пор, пока я не позволю тебе его покинуть, – только и сказал Саомеджи, после чего повернулся спиной к бившемуся в судорогах гиганту.
Нежеру продолжала смотреть, как Саомеджи взял другие круглые камни и выложил ими дно ямы, выкопанной Го Гэм Гаром, после чего приказал Ярнульфу и Нежеру принести снега и закидать им камни в яме. Наконец Саомеджи сложил зазубренные камни так, что они образовали несколько странных фигур в центре ямы, и также засыпал их снегом.
– Теперь я требую от вас молчания, – сказал Саомеджи. – Не говорите со мной и не подходите, если вам дорога собственная жизнь.
Он приподнял свои одеяния и сел рядом с наполненной снегом ямой. Нежеру и Ярнульф продолжали на него смотреть, а Саомеджи опустил подбородок на грудь и запел.
В какие-то мгновения его песня становилась почти понятной Нежеру – ей казалось, будто она даже слышит искаженные версии слов «бассейн», «чешуя дракона» на языке хикеда’ясао, – но в другие моменты она воспринимала лишь странные гортанные ритмичные звуки, повторяющиеся снова и снова. Ярнульф пристально смотрел на нее, но на его лице застыло холодное выражение. Недовольная собственной реакцией, Нежеру почувствовала себя неловко и быстро отвернулась.
