– И что ты об этом думаешь? Что решила? – Спросил муж.
– А нужно что-то решать? – удивилась Каролина.
– Не нужно. Я дам тебе все, что ты захочешь.
– Не о том речь. Мои дорогие – она взяла их за руки. – Мне предстоит снова исчезнуть. Призывают кому-то на помощь. Не знаю. Может надолго, может на пять минут.
– Куда? Как? Зачем? Откуда знаешь? – Вытаращил глаза Тимур.
– Меня несколько дней ломает. Это верный признак, что окажусь в другом месте и времени. Не волнуйтесь. Все будет нормально.
– Вот за что мне это? – Стукнул кулаком по креслу Тимур в полном отчаянии. – Если с тобой что-то случится, я не переживу. Слышишь?
– Ничего не будет – спокойно сказал Андрон. – Она же есть в нашем времени. С нами живет. Поможет там и вернется.
– Да фиг вас разберет. С вашим временем. Чего от него ожидать? – Вскочил Тимур. Принялся ходить от окна к двери.
– Почему она? Что это такое? Без нее никак нельзя?
– Значит там понадобилась моя магическая сила. Без меня никак. Значит там человек пропадает.
– Ладно. Прости – он резко обнял ее. – Я подумаю, как разрушить эту привязку ко времени. Жениться же я сумел.
– Подумай. Я буду только рада. Каждый раз перед предстоящим путешествием мне так страшно. Просто кровь стынет в жилах.
– А там?
– А там нет. Страха нет. Я там совсем другая.
Этой ночью Каролины в комнате не было.
– Твою мать – фыркнул Тимур, поворочался на кровати, окунулся в странный сон. В липкой, неприятной темноте он увидел девочку со светлыми косичками и смуглого мальчика с грязными черными волосами. Они прижались друг к другу и дрожали от холода и страха. Кругом были оглушительные звуки, похожие на взрывы. И резкая, немецкая речь.
Пелагея, девочка десяти лет со светлыми косичками вцепилась в рукав Иосифа. Парень был не много старше. Держался степенно и рассудительно. В детский дом они попали в один день и всегда держались вместе. Директор детдома Михаил Степанович, крепкий, молодой, темноволосый мужчина торопливо помогал детям спускаться по скользкой лестнице. Наконец, бесшумно притворил дверь, остался наверху.
– Еся, тут не все – огляделась Пелагея.
– Да, не все. Почему? – Тревожно посмотрел на подругу мальчик. – Сможешь узнать?
– Да – Пелагея оперлась о стену, закрыла глаза. Она умела видеть то, что недоступно другим. Об этой ее способности знал только Иосиф. Она проникла сквозь толщу подвала невидимой синей дымкой. Оказалась в кабинете директора. Несколько фашистских офицеров упорно смотрели на Михаила Степановича.
– У нас есть сведения, что ты прячешь еврейских детей – хлопнул пистолетом по столу белобрысый фашист.
– В вверенном мне детском доме нет еврейских детей – стальным голосом сказал Михаил Степанович. – Вы это видели.
– Да, мы посмотрели на тех, кто находится здесь. Ни одной еврейской мордочки. Но, неужели в условиях военного времени у вас нет бомбоубежища? Уверен, там ты и прячешь еврейчиков – офицер раздражался и накручивал сам себя.
– Нет.
– Сейчас мои солдаты снимают полы в твоем гадюшнике. Прочесывают этот район. Ты же понимаешь, что с тобой будет, если они найдут евреев? – Он схватил пистолет и стал яростно палить по картинам. Михаил Степанович не шелохнулся. Пелагея, синей дымкой метнулась ко входу в бомбоубежище. Фашисты уже были там. Легким движением она зачерпнула немного синей дымки и дунула на них.
– Тут тоже ничего. Загоняли нас. Нет тут никакого убежища. Что за навязчивая идея.
