Империя законности. Юридические перемены и культурное разнообразие в позднеимперской России - страница 3

. Вскоре это новое поколение юристов стало сомневаться в компетентности и авторитете существующего юридического сословия, чье обучение в университетах и лицеях сводилось в основном к механическому заучиванию и применению законов13. Молодые юристы считали себя полной противоположностью таких машинально работавших бюрократов. Как сказал один из них, их вдохновлял новый тип человека: «Это был великосветский юноша, который все умел, все знал, был красавец, богат, любезен, умен и блестяще образован…»14

Правоведы были не единственной опорой реформы. В середине XIX века в российских университетах также произошли количественные и качественные изменения. В период реформ число юридических факультетов и студентов постоянно росло, а юридическое образование постепенно превращалось из профессионального обучения в абстрактную науку. К концу 1860‐х годов почти половина студентов в России получала юридическое образование, и даже в губернских судах доля высших судебных чиновников со специальным юридическим образованием за короткое время выросла примерно до 70%15. К началу ХX века в империи работало более 20 000 государственных служащих, адвокатов, прокуроров и судей16.

Реформа дала новые возможности тем юристам, которые критически относились к самодержавию. Адвокаты могли выступать с критикой несовершенства правящего режима, поскольку их речи не подвергались цензуре и часто полностью печатались в прессе. Некоторые судебные процессы привлекали большие толпы. Неудивительно, что профессия адвоката вскоре стала прибежищем для политических активистов, которые использовали судебные процессы в качестве площадок для призывов против самодержавного правления. Поскольку таким образом суды приняли черты парламента, историк Йорг Баберовски даже назвал судебную реформу «первой конституцией России»17.

Однако из‐за того, что многие юристы имели дворянское происхождение, они были мало заинтересованы в подрыве монархии. Продвигая идею правового государства по образцу европейских правовых систем, эти либеральные реформаторы в первую очередь призывали к большей юридической последовательности, предсказуемости и независимости. Для достижения этих целей реформа полностью отделила судебную власть от административных и правоохранительных органов империи18. Если при старом порядке многие судебные задачи возлагались на полицию, чьи выводы затем подкреплялись решениями судей, а губернаторы имели право вмешиваться в судебные дела, то с 1860‐х годов судебные чиновники могли действовать гораздо более независимо19. Реформы 1770‐х годов ввели отдельные суды для каждого сословия на уровне уездов и губерний; судебная реформа 1864 года, напротив, создала суды общей юрисдикции, которые, как правило, были открыты для всех. Это было значительным изменением, несмотря на то что сельское население по-прежнему полагалось на управляемые крестьянами деревенские суды для рассмотрения мелких споров и преступлений. За редким исключением, все подданные империи были равны перед законом.

Это утверждение требует некоторого пояснения. Не существует единого определения понятия «равенства перед законом», и те, кто понимает его как равные права и обязанности для каждого человека, не смогут применить его к Российской империи (или, если угодно, к любой другой империи). Имперское феодальное общество состояло из сословий, каждое из которых было наделено определенными правами и обязанностями. Доступ к образованию и государственной службе, помимо прочего, ограничивался сословной принадлежностью. Дворяне, в частности, пользовались большим количеством привилегий. Однако если равенство перед законом понимать более узко, как предлагает специалист по конституционному праву Сюзанна Бэр, «как равный доступ к правоохранительной системе и равное обращение в правовой системе»