– Ты бы оделась, что ли, – говорю по-прежнему голой лесной девчонке.
Отворачиваюсь и чешу в затылке, прикидывая, как упаковать баронскую тушу покомпактнее. И как транспортировать.
– Брос-сить, – рекомендует химеринг. Он прохаживается по телу барона, тоже явно что-то прикидывая.
– Нет. Это подарок лешему.
Химеринг задирает хвост, пристраивает зад над башкой оборотня… Не, обоссать поверженного врага – конечно, дело благородное. Но!
– Э-эй! Даже не думай. Вонять будет. Мне ж его тащить.
– Пф-ф… – откликается кот, но спрыгивает. И вдруг негромко рычит.
Оборачиваюсь.
Навка оделась. Стоит, обхватив себя за плечи. Смотрит на тушу своего мучителя. Пристально так смотрит. А глаза-то у неё уже не пустые.
Ну, леший… По ходу, платье он для неё дал совсем не простое. Зачарованное платье, которое махом привело её в порядок.
Девчонка переводит взгляд на меня, и я понимаю, что вообще-то она вовсе не девчонка. Она – лесная нечисть. Измождённая, только что очухавшаяся от какой-то наркоты – но нечисть. Далеко не слабая.
– Ты как? Домой идём? Леший ждёт.
– Не сразу, – отзывается она и плавным, танцующим шагом идёт к барону.
Не иначе глотку ему собралась перервать. Навки, насколько помню, пьют человеческую кровь.
– Подожди. Не трогай его.
Глаза навки вспыхивают зелёным огнём, и химеринг рычит опять, махом становится между нами, щетинит шерсть, прижимает уши.
Вообще, это большой вопрос – кто страшнее, разломные твари или вот эта, лесная. Пожалуй, я бы предпочёл разломную.
– Тебя не трону, – говорит она насмешливо.
Чует эмоции, зараза.
– Это же ты мне его приготовил. Не мешай, человек. Уходи.
– Что ты хочешь сделать?
– Выпью его. Уходи! А то и тебя выпью.
Ага. Попробуй. Тьма тебе обрадуется.
Но в помещении становится холодно.
– Ух-ходи-и… – хрипло шипит навка.
Голову, и без того едва не лопнувшую от медвежьей хватки, прошивает резкой болью. Морок наводит, поганка! Не выйдет – печать Высшего защищает меня от любых ментальных воздействий. Но вот боль… боль может и уложить.
– Хватит! – требую я, морщась. – Я без тебя не уйду.
Навка продолжает шипеть, и боль нарастает.
– Но и этого хочу забрать. Лешему подарить, понимаешь? Давай его лешему отнесём. Вместе. Там выпьешь.
Она моргает. Свечение в глазах притухает, и вместе с ним уходит резь в висках. Навка склоняет голову и будто задумывается.
– Дашь крови? – спрашивает наконец. – Я есть хочу. Мне надо.
Ну милаха просто.
– Дам, – вздыхаю. Если она обретёт полную силу – это мне на руку. И охрану заморочит, и барона тащить поможет. Ну или меня попытается прибить. Посмотрим, в общем.
«НЕТ!» – протестует кот. Успокаиваю его картинкой: очень толстая навка тащит на себе барона.
Реальная навка тем временем неуловимо оказывается рядом, вытирает пальцем мой окровавленный подбородок, слизывает кровь.
