Ну а пока Ваня Клиновой не устает удивляться нам.
ИВАН КЛИНОВОЙ.
КУРГАНОВУ…
Темный лес. Ни шороха, ни света.
Я бреду, о корни спотыкаясь.
Раз на лбу моем клеймо поэта,
Мне судьба еще не улыбалась.
Вдруг прорвал блокаду паутины
За ближайшим деревом каштана
(Нету в мире радостней картины)
Мне открылась чудная поляна.
На поляне той резвятся звери,
Кормит их лесник с руки спокойно.
Понял я: " Вот в мир свободы двери,
Надо жить, как минимум, достойно».
Приютил лесник меня в избушке,
Познакомил со зверьми своими,
Дал мне хлеба черного краюшку
И на луг пустил резвиться с ними.
И живу теперь средь леса на поляне.
Стал ручным и хлеб ищу в ладонях.
А вокруг стеной растут каштаны.
По ночам за ними кто-то стонет…
…что ни говори, акселерация делает свое дело! У Пьеро исключительно точный рисунок танца – особенно то, что называют «пятой позицией». Пятки вместе, носки врозь…
«Земную жизнь пройдя до половины,
Я очутился в сумрачном лесу,
Утратив правый путь во тьме долины.»
Сколько было Данте к моменту «сумрачного леса»? Тридцать пять?
«Оставь надежду всяк сюда входящий…»
Пьеро улыбается… глаза у него становятся узкими, темными… злыми? Кто кого поведет – через тернии? Кто тут Вергилий? Кто – Лоренцо Медичи? (Простим себе невольный анахронизм!) Кто – Цербер? Кто – Герион?
Пьеро усмехается:
«Светло и ярко. Перламутром лев
Зевает сонно и скользяще.
Не может он зевать иначе,
Не вспугивая мирных дев,
Пасущихся на травке рядом…»
Пьеро смеется… Пьеро?..Да он просто издевается над Нами!
Я по-прежнему видел много недостатков в стихах Вани, но последнее стихотворение мне понравилось. Точнее, не само стихотворение, а тот образ «выпускников Библера», который был построен потрясенным Ваней.
Сам термин «библеровские выпускники» принадлежит американской исследовательнице диалога Кэрэл Эмерсон. В эссе, посвященном юбилею М.М.Бахтина, К. Эмерсон замечает: «В начале девяностых годов Владимир Библер, выдающийся российский философ сознания, разработал содержание образования для учащихся начальной и средней школы. Эта модель школы, основанная на принципе „диалога культур“, должна была заполнить методологическую пустоту, которая наступила после коллапса коммунистически управляемой педагогики. В ней дети последовательно открывают несовместимые миры – во времени и географическом пространстве – и им помогают не растворяться в этих мирах и понимать незаместимость каждого из них. Только на этом пути, – говорит Владимир Библер, – идеал „человека образованного“, который живет только прошлой научной истиной – будет заменен гораздо более желанным, сложным и гибким идеалом „человека культуры“. Люди культуры должны быть способными к сосредоточению, но в то же время удерживаться в промежутке многих несовместимых и неразрешимых истин и принципов… Библеровские выпускники будут замечательными создателями и потребителями культуры. Но, хочется знать, будут ли они также способными занимать политические должности, составлять законы, осуществлять правильное дело упорно и убежденно, договариваться, избегая ссор и разногласий, и устанавливать консенсус в некритических повседневных условиях».
К ученикам Школы диалога культур стали приглядываться давно. Интересные наблюдения над Юлей Вятчиной и другими учениками опубликовала И.Е.Берлянд, московский психолог. Она наблюдала наших ребят во втором
