Хоук махнул рукой. По моему телу пробежала волна мурашек, а форма на груди вдруг разогрелась, обжигая кожу. Я опустила взгляд. Солнце, вышитое на груди – символ Верховного Короля, – изменилось. Теперь его наполовину закрывала чёрная тень, как при солнечном затмении.
– Твой отличительный знак, – пояснил Хоук.
Лирана, глядя на это, задохнулась от возмущения.
– Когда Аркен и Олмун узнают…
– Ничего не сделают. Вы настояли на том, чтобы я обзавёлся стражей, я ею обзавёлся.
– Так ты сделал это назло Совету? – Лирана ткнула в меня пальцем. – Человек, защищающий фейри! Блоха, защищающая кота!
– Прошу, Лирана, поумерь пыл. Ты говоришь, о Тени Верховного Короля как-никак, прояви уважение, – спокойно ответил Хоук. – Да и не тебе осуждать мои решения. Лучше подумай о том, что в моём замке делал последователь Сыновей Полумесяца.
Лирана вздрогнула, бросила на меня испуганный взгляд, но тут же выпрямилась и вскинула подбородок, наконец беря себя в руки.
– Мы обсудим это завтра на Совете. – Её взгляд, уже холодный и абсолютно непроницаемый, снова обратился ко мне. – Без лишних ушей.
– Она – моя Тень, – напомнил Хоук.
– У людей длинные языки, – не сдавалась Лирана.
– Разве? Я думал, они вполне обычных размеров, – ухмыльнулся он.
Лирану его шутка не впечатлила.
– Возьми с неё магическую клятву. – Её слова прозвучали почти как приказ. Хоук нахмурился то ли из-за её тона, то ли из-за сказанных слов.
– Подобные клятвы – преступление против воли, – серьёзно сказал он, растеряв былую весёлость. – Разве свободолюбивые фейри не отказались от них? Разве может Тень Верховного Короля быть скована клятвами и сделками, подобно рабыне?
– Я лишь хочу сказать, что она человек и…
– Осмелилась бы ты предложить подобное, будь на её месте фейри? – Хоук не дал ей договорить. – И принесла бы клятву сама, если бы я о том попросил?
Лирана опешила, бросила на меня странный, долгий взгляд, а потом, сведя брови, посмотрела на Хоука.
– Принесла бы ты мне клятву, Лирана? – повторил Хоук почти игриво.
– Нет.
– Почему? – Хоук склонил голову набок, изображая удивление.
– Потому что… – Лирана отвернулась, нехотя проговаривая то, что и без того знали они оба. – Потому что это насилие.
– Именно. – Хоук очаровательно улыбнулся. – Поэтому впредь не предлагай подобного ни мне, ни моей Тени.
Лирана протяжно выдохнула, прикрыла глаза и потёрла гладкий лоб, напомнив мне уставшую мать, которая никак не может усмирить своевольного ребёнка. Её тон стал просящим, почти жалобным.
– Хорошо. Но, пожалуйста, Хоук, обдумай всё ещё раз…
Хоук благосклонно кивнул.
– Хорошо, Лирана, доброй ночи.
Дверь за её спиной сама собой открылась, давая понять, что разговор окончен. Лирана снова бросила на меня недовольный взгляд и, не прощаясь, вышла из зала, заставив снова задуматься о том, в каких отношениях с Хоуком они состоят. Между ними определённо была особая близость, и дело даже не столько в том, что Лирана забыла все приличия, едва мы покинули полный гостей зал, сколько в том, как они смотрели друг на друга. За смехом Хоука и гневом Лираны я разглядела нечто, напоминавшее теплоту. Любовники?
– Ты не выглядишь счастливой, – сказал Хоук, когда дверь за Лираной закрылась.
– Прошу прощения? – Я перевела взгляд на него.
Хоук лукаво улыбался.
– Ты не только попала в стражу, но и стала моей Тенью. Разве не об этом мечтала? – Он поднялся с кресла, подошёл ближе, остановившись на расстоянии шага. Достаточно близко, чтобы я отметила: он на голову выше меня. Сощурился, будто пытался что-то разглядеть. – За весь вечер ты ни разу не улыбнулась. Я даже подумал, что ты попросту не умеешь улыбаться.
