– Воистину этот остров благоволит ко мне! Мои юные помощники, присланные Лигой, отправились ловить рыбу – на Торге парни трудились столь усердно, что я не мог им отказать в этой забаве, – а теперь я, одинокий старик, должен сидеть тут, погруженный в свои никому не нужные размышления! Хотя, наверное, это все к лучшему: сыновья говорят, что теперь я могу заболтать кого угодно, а это не всем нравится. Садитесь, друзья мои, дела закончены, а вина у меня хоть залейся! Ничто не помешает нам напиться допьяна и потом отправиться на берег любоваться закатом.
– Позвольте мне помочь вам, дорогой Итто, – Маттер прижал руку к сердцу и улыбнулся, – ведь я здесь самый молодой.
– О-оо, ну да и вы уже не мальчишка! Садитесь, князь, мне нравится подавать гостям своими руками.
С этими словами виртаец подошел к белому то ли шкафу, то ли ящику под окном, звонко щелкнул пальцами, и в пластике распахнулась дверца, из которой выплыл небольшой столик, ножки его разъехались в процессе движения, а столик ловко опустился перед креслами-мешками, на которых сидели гости. Итто пошевелил пальцами. Теперь из белого шкафа выдвинулся поднос с плоскими тарелками, на которых лежали кусочки каких-то овощей и тонкие чашечки с маринованной рыбой. За ними потянулись овальные блюдца с ломтиками мяса, горками ярких разноцветных шариков и нечто, похожее на желтые стручки. Тарелки Итто аккуратно расставлял на столике. Закончив, он нырнул под свой низкий рабочий стол и достал корзинку с винами, произведенными явно на этой планете.
– Подарок господина Билласа, – сказал он. – Жаль, он уплыл сегодня утром, и мы так и не нашли время поговорить о поэзии в его родной Галотте.
– Билласу плыть домой почти месяц, – улыбнулся Маттер, – с учетом течений в этом сезоне.
– Да-да, – кивнул Итто и с легкостью перекинул свое бесформенное кресло через стол. – Это вам хорошо, Маттер, мало того что вы живете в самой развитой стране этого мира, так еще и сами стремитесь к прогрессу. Биллас вряд ли сможет построить такой воздушный корабль, как ваш «Даамир». Я ведь знаю, как вам помогали в его проектировании! Но если б не ваша неуемная живость ума, никакая помощь не дала бы результата.
Итто разлил вино по выпуклым желтым чашкам, поднял приветственно руку и выпил свою порцию одним глотком.
– Поэты говорят, что пить в одиночестве – проще простого, – заявил он. – Не знаю, я так и не смог этому научиться. Впрочем, в мои годы говорить о какой-либо учебе уже трудновато. В этом смысле я готов даже завидовать таким, как вы, Маттер. Вы, кажется, способны впитывать любые знания, не думая о грузе прожитого.
– Я отчаянно пытаюсь компенсировать нехватку систематического образования, ваша милость, – улыбнулся Маттер. – Если бы мне повезло учиться где-нибудь в ваших мирах, я, может быть, не выказывал такого любопытства.
– Нет-нет, вы были бы таким же точно, я знаю, о чем говорю. У вас кровь отчаянного исследователя, такие, как вы, открывали дорогу к звездам, не боясь оставить свои кости в ледяной мгле. Таких было много – и у нас, и у вас. Каждая раса имеет свой путь и своих безумцев, этот путь открывающих. Некоторые безумны более, иные менее и предпочитают плыть медленным потоком. От чего это зависит? Теоретики-эволюционисты спорят об этом миллионы лет, да толку что-то мало. Я не знаю… Скоро я отойду от дел, и вы меня уже не увидите, а мне жаль, друзья, ведь часто мне кажется, что я мог бы сделать для вас гораздо больше.
