– Что? Что вы говорите, я не понимаю? Чья функция?
– Глазного я-аблока, конечно, что-о здесь непоня-атного, я не понима-аю?!
– Давайте ближе к делу. Огласите нам диагноз, пожалуйста.
– Но…
– Прошу вас, доктор, – поторопила его Виктория Валерьевна, держа дочь за холодную руку.
– Ничего опгеделенного, багышни, сказать вам, к сожалению, не могу.
Виктория Валерьевна изменилась в лице:
– Что-то серьезное?
Врач будто специально тянул время. Сложив руки за спиной, он внимательно, с интересом разглядывал Орну. И почему-то, как показалось ей самой, хитро смотрел на нее и понимающе улыбался. Повисла выжидательная пауза.
– Нет, – как-то резко и словно из ниоткуда возник голос доктора, – ничего сегьезного. Пгосто ее хгуста-алик пгетегпел не-е-еобгатимые изменения. Тепегь девочка может видеть в темноте. Скажу больше, она видит в темноте на-а-амного лучше, чем пги любом освещении.
– Но ведь это же лечится, правда? Вы сейчас выпишите нам рецепт, и все будет в порядке, так?! Скажите же, доктор!
– Да-а, милочка, у меня есть только оди-ин гецепт для вашего случая: ПОМЕНЬШЕ ДНЕВНОГО СВЕТА!
Эти слова прозвучали как приговор. До этого уныло сидевшая Орна даже вздрогнула от неожиданности.
Впереди ее ожидала радостная, но не столь желанная ночь…
Легкий синеватый дым окутывал и дурманил. Вокруг стояла мертвая тишина. Конечно, она, как и прежде плохо видела без света. И не понимала, к чему эти разговоры. Но после похода к офтальмологу, Орна неконтролируемо начала следить за своими действиями в темноте. Обычное ее зрение не изменилось, но передвигаться в полной темноте она стала увереннее, будто все вокруг было залито мерцающим голубым. Девушка словно видела каким-то внутренним взором, где-то глубоко внутри сознания. Как это можно было объяснить, она не знала. Как не знала, чем объясняются остальные произошедшие с ней перемены. У нее было лишь одно предположение по этому поводу, но к нему обращаться почему-то не хотелось. Слишком уж оно казалось нереальным.
Орна по-привычке вошла на кладбище через центральную кирпичную арку и свернула по асфальтированной дорожке налево. Под ногами уныло шуршали опавшие желто-оранжевые листья. Вскоре у одного из памятников девушка увидела своих друзей. Они тоже заметили ее и махали ей руками. Орна улыбнулась в ответ, не рассчитывая на то, что кто-то из компании увидит ее оскал.
Но вдруг что-то остановило ее. В глазах потемнело, а ноги стали словно ватные. Орна нахмурилась, и с усилием сделала еще пару небольших шагов. Но тут же упала на колени, вовремя уперлась рукой в асфальт. Яркая вспышка на мгновение ослепила ее, и она очень четко увидела сверкающий белизной круг с расходящимися волной во все стороны, словно распятыми, лучами. Она тяжело дышала. Попыталась подняться, но безуспешно, силы будто оставили ее. Девушка не понимала, что происходит. Стоя на одном колене и все еще придерживаясь за асфальтированную дорогу, она судорожно озиралась по сторонам. С нарастающей силой начали ныть десны. «В чем дело?..»
К ней уже спешили друзья. Перед глазами забегали черные «мушки», и Орна провалилась в беспамятство.
Когда она пришла в себя, ее немного мутило. Первое, что она увидела, открыв глаза – знакомое нежное, взволнованное лицо молодого человека.
– Все хорошо, милая, – улыбнулся он.
Орна нахмурила брови, силясь понять, где она, кто это и что произошло.
